Так что при появлении наших войск местные аристократы запирались в своих резиденциях и старались вступать в переговоры, выражая покорность и предлагая выкуп в обмен на безопасность. Ну а народ попроще, бросив свои жилища, просто разбегался по лесам и болотам, к большому неудовольствию подданных кайзера и нашего короля, обломавшихся с планами на грабёж. Правда, через некоторое время, когда всё более-менее успокаивалось, самые смелые и предприимчивые отваживались приближаться к лагерю, чтобы поторговать, предлагая дичь, шкуры, рыбу, овощи и женщин. Дамы подходили к вопросу без особого стеснения. По словам Отто, женщины из прибрежных селений регулярно оказывают такие услуги купцам и командам с проплывающих мимо судов.
Для здешних селянок и пара геллеров — немалые деньги. Самые богатые невесты в здешних деревнях, это те — что наиболее преуспели в древнейшей профессии, таких наперебой сватают лучшие женихи. Причём, в отличии от незабвенной Магды в Саарбрюккене, деревенские прекрасно всё знают и даже не думают осуждать, разве что священник на исповеди потребует покаяться в грехах. Судя по популярности у наших коллег по крестовому походу местных девок, заработки у них на этот раз выдались рекордные, что подтверждалось их довольным видом.
Меня к путанам, пусть и не совсем профессиональным, не тянуло, пока что хватало воспоминаний о Маргит. Вим и Эрих тоже держались, сразу видно, что у парней к Пауле и Мари настоящая любовь. Зато Роланд, Пьер и Ульрих не пропускали попавшихся им жриц Афродиты, быстро утешившись после расставания с Эржбет, Илонкой и Юлишкой. Договаривались они при помощи Вима (местное наречие имело некоторое сходство с латынью, многие могли как то объясниться по-гречески, а некоторые худо бедно знали и немецкий). На мою подначку о том, какую епитимию на них наложит исповедник за разврат, Роланд только легкомысленно махнул рукой:
— Да какой разврат? Ты же видел, как они живут. Чувствуешь себя добрым самаритянином. После одной ночи целая семья пару недель голодать не будет.
Но в целом плаванье проходило скучновато. Разве что Людовик с Алиенорой пару раз пригласили на пир. Там пришлось снова исполнить песни, спетые в таверне в Вуковаре. Благодаря графу Гильому и его свите они уже распространились в армии, точнее, её франкоязычной части. Монархи их тоже одобрили. Между прочим, на пиру у кайзера были и братья-славяне: вассал кайзера и его шурин, муж сводной сестры Конрада Гертруды Владислав II, князь Чехии, и вассал последнего Оттон (или Ота, если по-чешски) Детлеб, князь Оломоуцкий. Первый где-то возрастом под сорок, второй моложе, лет двадцати пяти. Братья-славяне тут не фигура речи — эти двое приходятся друг другу троюродными кузенами. Видно фамильное сходство, оба брюнеты, с продолговатыми лицами и резковатыми чертами, бороды, в отличие от свисавших вниз усов, коротко подстрижены. Держатся дружелюбно, и не скажешь, что всего семь лет назад воевали друг с другом, а счёты между пражским и оломоуцким престолами тянутся два с лишним десятилетия.