Хотя Илга носила на шее золотой крестик византийской работы, и язычницей, строго говоря, никак не была. По словам девушки, её, вскоре после рождения, по просьбе матери и с согласия отца, окрестил ирландский священник, невесть какими путями добравшийся до их кочевья, где стал проповедовать, подрабатывая лекарем. Илга рассказала, что после сокрушительного разгрома более тридцати лет назад в войне с русским князем Владимиром Мономахом многие половцы несколько разочаровались в своих исконных Великих Тенгри[49], начав понемногу принимать веру оседлых соседей — русских, греков, болгар, венгров, проповедуемую заезжими греческими и латинскими священниками, причём кочевники не делали различий между теми и другими, собираясь на проповеди и моления.
По словам девушки, подавляющее большинство таких неофитов, несмотря на крещение, не забывало и старых богов, считая, что один бог — хорошо, а два, пять, десять — надёжнее. Христос-Вседержитель, конечно, круче всех, но мало ли чем он будет занят? Вон сколько народу ему молится, где тут за всеми уследить? А боги предков хоть и не так могущественны, зато всегда под рукой…Да и насчёт бесстыжей, Йоля и Инесита были не совсем правы. По словам Роланда, до первой ночи с ним Илга была девственницей. Когда дю Шатле поинтересовался у Илги, не расстроится ли её папа-хан от того, что дочь стала матерью, не выйдя замуж, объяснив, что в христианских странах в таком случае семья девушки точно очень расстроится (ну да, если дочь короля или герцога принесёт в подоле — скандал будет на весь мир, христианский уж точно!), половчанка объяснила, что не расстроится, так как у её народа другие обычаи.
Оказывается, в кочевьях к таким вещам относятся проще. Если жена родит не от мужа, тот вправе убить и её и ребёнка. Или убить ребёнка, а жену выгнать, если опасается вражды с её родом. Или выгнать обоих. В этом случае женщина возвращается в род своего отца, туда же принимают и её ребёнка, относясь к этому позитивно. Если мальчик — будет ещё один воин. Если девочка — когда подрастёт, можно будет выдать замуж и получить калым. В случае рождения ребёнка у незамужней девушки всё зависит от главы рода. Если он примет ребёнка в род (обычно так и бывает), все остальные будут воспринимать это как должное, никому и в голову не придёт высказывать какие-то претензии ребёнку или его матери. В общем, Илга была уверена, что папа-хан с радостью примет внука, рождённого любимой дочкой от такого сильного воина. Рассказывая об этом, Роланд гордо приосанился.
Так что сестричек де Аргуэльяс с их осуждением романа Илги и Роланда никто не поддержал. Реакцией самой Илги на убийственные взгляды девчонок, были ноль внимания, фунт презрения. Что ей, ханской дочери и воительнице, какие-то бахши-малолетки