Алешкин вызвал одного из автоматчиков, дал ему поручение съездить на центральную площадь и привезти колонну сюда, к зданию колледжа.
Но прежде чем тот успел выйти, в комнату вошел, почти вбежал юркий человечек, еле переводя дух, обратился к Алешкину:
– Пан майор, пан бургомистр города просит вас к себе на беседу. И до тех пор никаких мер по размещению госпиталя не предпринимать.
Борис про себя чертыхнулся, но делать было нечего. Он понял, что настоятель его опередил. Алешкин знал, что в городе существует польская гражданская власть, но надеялся согласовать с ней свое размещение в колледже, так сказать, постфактум, после того, когда оно будет произведено.
Получилось наоборот.
К этому времени уже было известно, что поляки не очень-то охотно предоставляют общественные учреждения Красной армии, особенно в районах Восточной Польши. Борис предполагал, что бургомистр отведет такое здание, в котором развернуть госпиталь будет если не невозможно, то невероятно трудно.
Но ничего не оставалось делать, как ехать к бургомистру. Ссориться с местной властью было и неразумно, да и попросту невозможно.
Бургомистр находился в здании ратуши, стоявшей на той же площади, где находилась автоколонна госпиталя.
Подъезжая к площади, Борис и Захаров с ужасом увидели, что все машины автобата уже разгружены, находившееся на них имущество свалено в кучу прямо на площади, а лейтенант-командир роты садится в первую машину и колонна собирается тронуться в путь.
Разъяренный Борис вскочил на подножку машины, в которую сел лейтенант, и гневно закричал.
– Кто вам позволил разгрузиться? Как вы смели без моего разрешения?
– Разгрузиться нам позволил капитан Павловский, а смели мы этого требовать потому, что имели приказ доставить вас до города Сандомира. Мы это сделали. А как вы будете здесь устраиваться, это не наше дело. Мы должны скорее вернуться в свою часть. Так что не кричите на меня, товарищ майор. Поехали, – обернулся он к шоферу.
Борису ничего не оставалось делать, как выругаться, соскочить с подножки и устроить скандал Павловскому. Однако теперь было не до ссор. Надо было ехать к бургомистру и добиваться хоть какого-нибудь помещения. Грузы, сваленные на площади, могли попортиться, если начнется дождь.
Бургомистр встретил Алешкина и Захарова у входа в его комнату. Он сносно говорил по-русски. Поздоровавшись и предложив им сесть, он начал:
– Что же это, товарищи, вы нарушаете договор, подписанный товарищем Берутом и маршалом Рокоссовским? Ведь в нем последний обещал не занимать под воинские части помещений без разрешения городских властей. На вас жалуются. Вы еще в городе-то не пожили, а уже ссоритесь с местными жителями.