– С какими жителями! – возмущенно воскликнул Алешкин. – С попами, да и не ссоримся с ними, а договариваемся.
Бургомистр усмехнулся.
– Мне уже доложили, как вы там договариваетесь. С автоматчиками врываетесь в помещение, принадлежащее церкви, устраиваете там панику и предъявляете невыполнимые требования.
– Да какие требования? – вмешался в разговор Захаров, – нам нужно развернуть госпиталь. Для вас же, для поляков. Бандеровцы-то больше всех вас же бьют! Мы нашли подходящее пустое помещение. Попросили предоставить его нам на два-три месяца. Хозяева этого помещения соглашаются. А вы говорите, врываетесь.
– Как это, соглашаются?
– Да так. Сейчас мы только вместе с настоятелем колледжа распределили помещения так, что и нам удобно, и им. Мы только что от него, – сказал Борис.
– Тогда зачем же он ко мне нарочного прислал? С просьбой о защите?! Теперь этот нарочный к епископу побежал. Там тоже все порасскажет. А ведь нам приказано с католическим духовенством в самом лучшем мире жить… Прямо не знаю, как с вами и быть. Хоть из города вас выдворяй.
– Ну, положим, из города вы нас выдворить не сумеете. Я имею приказ маршала Рокоссовского развернуться в городе Сандомире, и я здесь развернусь, хотя бы для этого мне пришлось занять даже вот это здание. Так что не пугайте меня. А вот с епископом, которого вы так боитесь, я сам поговорю. Мы сейчас поедем к нему, – гневно сказал Алешкин.
Бургомистр подозвал какого-то поляка и попросил его проводить пана майора и капитана к дому епископа.
Епископ жил в большом, двухэтажном, похожем на средневековый замок доме, расположенном на высоком обрывистом берегу Вислы. От улицы он отделялся вычурной металлической оградой, внутри которой виднелись большие цветочные клумбы, покрытые яркими цветами.
Фасад дома, наличники высоких стрельчатых окон выглядели внушительно. Косяки входных дверей украшались искусной лепкой и резьбой так же, как и сами двери. В палисадник с одной стороны дома выходила большая стеклянная веранда. Было очевидно, что дом епископа, или по счастливой случайности совсем не пострадал во время жестоких боев, проходивших за этот город, или, что, пожалуй, вернее, заботливые прихожане успели восстановить его для своего пастыря в первую очередь. Так или иначе, он представлял собой значительный контраст с теми обшарпанными и частью разрушенными домами, которые Борис и Захаров видели даже в центре города.
Провожатый нажал кнопку электрического звонка у калитки, из дома выбежал одетый в черный подрясник молоденький послушник.
Видимо, бургомистр по телефону успел предупредить епископа о появлении нежданных, да и не очень желанных гостей.