Громко она спросила:
– Ты ее любишь или меня?
– Катя, это невозможно объяснить, наверно, я такой испорченный человек, но, пойми меня, я никогда не переставал любить тебя. Никогда, но я и ее любил. Както по-другому, совсем не так, как тебя. Я всегда считал, что это что-то временное, непостоянное, но оно все-таки было. Но с нею все, совершенно все кончено. Я не знаю, где она будет жить, и она дала слово, что никогда о себе не напомнит.
Ты у меня единственная и самая настоящая любовь! Еще раз прошу, прости.
– Ну, а если не прощу? К ней побежишь.
– Побегу, только не к ней, а куда глаза глядят, и буду самым несчастным человеком на свете, – печально сказал Борис. Он достал портсигар, вынул сигарету и закурил. Это была первая и единственная папироса за все время их пути.
Исповедь Бориса продолжалась так долго, что закончилась тогда, когда они уже подходили к околице станицы Александровки.
Катя остановила лошадь, вновь посмотрела на Бориса и довольно сурово сказала:
– Хорошо, Борис, я еще раз прощу тебя. Но знай, делаю это я не ради тебя, точнее, не столько ради тебя, сколько ради того, чтобы сохранить детям отца, чтобы сохранить семью. Всегда это помни! Прежних моих чувств, какие у меня к тебе раньше были, вернуть невозможно. Ты их убил. Конечно, со временем я привыкну к тебе снова, возможно, снова буду тебя любить, но то, что было раньше и что ты своим неразумным поведением разбил, не вернется. Я, в отличие от тебя, должна тебе прямо сказать, несмотря на многочисленные домогательства, устояла. Я осталась верна тебе. Может быть, и зря я так сопротивлялась? Кто знает… Во всяком случае сейчас при детях, при всех посторонних мы должны себя держать, как и до войны.
Борис, обрадованный таким решением, схватил свою Катю, обнял ее, приподнял с земли, закружил ее и стал покрывать ее лицо бесчисленными поцелуями, она шутя отбивалась от него, а на лице ее впервые с момента их встречи появилась какая-то неопределенная улыбка. Джек прыгал вокруг них и восторженно лаял.
Он как будто бы понимал, что первое и, пожалуй, самое важное примирение состоялось.
* * *
Перед въездом в станицу Катя предложила:
– Возьми Джека на поводок и веди рядом с собой. Здесь много собак. Может ввязаться в драку, и полстаницы узнает о нашем возвращении. А я этого не хочу. Хотя кое-кто и знал, что я поеду тебя встречать, но это были только близкие друзья – Прянины и другие.
Кроме того, у нас во дворе есть такой злой и сильный пес Полкан, что он может порвать и тебя, и Джека. Он и меня не всегда слушается и даже укусил один раз. Я, когда поехала, заперла его в сарай, но, может быть, девчонки его выпустили…