– Да ты откуда это знаешь? Что видел, что ли, или рассказал кто?
– Нет… Я его вчера вечером гулять выпустил… Думал, что он, как всегда, через полчаса или через час лапой заскребет в дверь…
А тут нет. Я заснул. Проснулся часов в шесть. Джека нет. Где же он, думаю. Неужто заблудился, а может, кто и приманил… Да ведь он не такой, ни к кому не пойдет. Ну, вышел я, чтобы поискать его, зову, свищу. Джека нет. Пошел я вокруг побродить, свернул в один переулок, в другой, там тропка к кладбищу идет. Я по ней решил пройти. Шагов 20 прошел, смотрю, собака убитая на дороге лежит. Подошел ближе – Джек! Уже и закоченел. Наверно, вечером пристрелили, прямо в голову. И так мне его жалко стало. Как человека прямо, ну, думаю, прожили мы с Джеком и блокаду, и сквозь пол-России прошли, вот теперь уже и в Польше… Не могу его я так бросить. Дай похороню как следует. Вернулся в госпиталь, взял у старшины лопату, пошел к тому месту, куда его с дороги оттащил, вырыл там яму, закопал его. Теперь вот домой иду. Помяну его.
– Ну ладно, иди. Вечером вместе еще Джека помянем. Жаль пса. Я к нему тоже здорово привык. Главное, так нелепо погиб-то, – и Алешкин направился в здание госпиталя.
В операционно-перевязочном блоке работа шла полным ходом. В помещении, отведенном под сортировку, находилось человек 30 поляков самого разного возраста и пола. Среди них ходил доктор Батюшков, выявлял, нет ли среди них терапевтических и инфекционных больных. При подозрении он таких немедленно с санитаром направлял в комнату, отведенную для подобных больных.
Из его рассказа Борис узнал, что Минаева и Феофанова работали всю ночь. Что с вечера народу было немного, но вот теперь наши группы приводят и приносят все новых и новых раненых и больных.
– У многих дистрофия, – сказал он, – обе женщины уже выбились из сил. Борис надел халат, прошел в операционный блок и потребовал, чтобы врачи Минаева и Феофанова отправились немедленно отдыхать, сказав, что весь день он будет работать вместе с врачом Прянишниковым, которого им дали в эвакопункте и который за это время тоже отдохнул.
От Батюшкова Алешкин узнал, что одна группа сумела разыскать врача-терапевта, поляка, который сейчас уже работает с больными.
– Между прочим, – сказал Батюшков, – начальник аптеки Ильюшенко нашла в подвале этого дома аптечный склад, в котором много медикаментов и перевязочного материала.
Это известие обрадовало Бориса, он подумал: ну, значит, теперь в Бромберг за этим посылать не придется, а только за продуктами. Генерал Жуков говорил, что продсклады должны подойти со дня на день. Пока-то еще, наверно, дней на пять хватит. Надо будет позвать Захарова, выяснить.