Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II (Алексин) - страница 7

Через полчаса все, что возможно было спасти, процедили через марлю и слили в другую бутыль.

Потери оказались ощутимыми, не хватало более 10 литров вина.

По тем временам это стоило огромную сумму, и Кате ничего не оставалось делать, как только зарезать своего кабанчика, продать мясо на базаре и этим покрыть недостачу.

На остатки этих денег удалось справить приличное платье для Элы, остальные, в том числе и сама Катя, вынуждены были оставаться в обносках.

Пришел октябрь 1944 года, началась учеба в школе. Теперь в нее пошли все три дочери Алешкиных. Эла стала учиться в 8-м классе, Нина в 3-м и Майя в первом. Кате стало немного спокойнее и легче. Эла училась во вторую смену, и поэтому могла кое-что приготовить из еды. Младшие вечерами были дома, и Майя, раньше бросаемая на произвол судьбы, теперь стала находиться в обществе своей старшей сестры.

* * *

Письма от Бориса приходили редко, хотя теперь уже и регулярно. Наверно, он находился где-нибудь на спокойном участке фронта, думала Катя.

Волновало ее и раздражало то, что несмотря на ласковые слова, имевшиеся в этих письмах, внутренний дух их был каким-то чужим. Всем своим сердцем любящей женщины она чувствовала, что если Борька и не забыл ее совсем, а она была уверена в том, что он этого сделать не сможет, то он сейчас не один. Что около него есть какая-то другая женщина, которая занимает его чувства.

От этих раздумий над его письмами ей становилось обидно, и невольно ее письма становились более сухими и сдержанными. Она и так-то никогда не была способна бурно и страстно проявлять свое отношение к Борису, а под влиянием этих мыслей ее письма становились еще суше и прозаичнее.

А жизнь ее и детей, требовавшие все больше и больше забот, текла и приносила свои радости и огорчения. Последних, впрочем, было гораздо больше, но об этом из ее писем Борис узнать не мог.

* * *

Мы говорили как-то раньше о том, что еще в Краснодаре вся семья Алешкиных переболела малярией. В предвоенные годы малярия – этот бич Кубани, Краснодара и Северного Кавказа, свирепствовала, а настоящих мер борьбы с этим заболеванием применять еще не умели, да и материальных ресурсов для этого не было. Тяжелее всех перенесли малярию Майя и Нина, и если взрослые к 1940 году практически были уже здоровы, то малыши стали страдать хронической ее формой (которую большинство медиков отвергает, но она всё-таки есть). По приезде в Александровку, где это заболевание было одним из самых распространенных, Майя и Нина опять начали испытывать приступы болезни. Особенно ухудшилось их состояние после перенесенных волнений в период боев, проходивших за станицу, и немецкой оккупацией. Детишкам пришлось испытать длительное пребывание в сырых земляных щелях, предохранявших от осколков бомб и снарядов, пролетавших над станицей и взрывавшихся на ее улицах. Сказалось на них и постоянное недоедание, а при немцах и почти полное голодание.