Вера прошла к водопроводной колонке, стоявшей у края площади, протолкалась сквозь небольшую толпу, окружавшую ее, умылась текущей по желобу водой и набрала ее в кружку. Затем вернулась к Борису. Он все еще спал.
Она заботливо прикрыла его своим плащом, а сама уселась на свой чемодан. Большие вокзальные часы показывали 6 часов, спешить было некуда, и она с интересом стала рассматривать собравшийся на площади народ. Тут были и русские, и украинцы, и кабардинцы, и осетины, и даже цыгане. Все это скопище людей самого разнообразного вида переговаривалось на своих языках, и, на первый взгляд, толпа на площади походила на какую-то ярмарку или базар. Но вот вдруг все смолкли.
Из большого репродуктора, укрепленного на стене вокзала, выходящей на площадь, раздалось:
«Внимание, внимание! Говорит Москва! Московское время 7 часов. От Советского информбюро: передаем сводку о положении на Западном и Северо-Западном фронтах». Головы всех повернулись к репродуктору, все замолчали. Борис, услышав радио, тоже проснулся и, вскочив, погладил себя по гладко остриженной голове, поправляя, как он это привык делать, спутавшиеся за ночь волосы. Он, видимо, и не подозревал, как они спали с Верой, потому что сразу же ее спросил:
– А ты так и просидела всю ночь на чемодане?
– Нет, – ответила та, слегка покраснев, – я спала.
Больше они на эту тему не разговаривали. Прослушав сводку, которая вновь не говорила ни о чем определенном и перечисляла несколько незнакомых по названиям населенных пунктов, оставленных нашими войсками после упорных боев с численно превосходящим противником, и так как не упоминалось пока крупных городов, то все успокоились.
Позавтракав в той же чебуречной, где они ели вчера и побродив немного по какому-то настороженному и озабоченному городу, они вновь пришли в военкомат.
За столом регистрации сидел все тот же измученный капитан, казалось, что он так и не вставал из-за стола, а очередь людей, стоящих к нему, тоже как будто бы со вчерашнего дня замерла. На самом же деле за эти сутки и капитан успел несколько часов поспать, и очередь состояла уже совсем из других людей, Борис Яковлевич и Вера попытались миновать очередь, но на них зашумели и, несмотря на то, что Борис уверял, что им назначено прийти, их не пускали.
– Всем назначено! Становитесь в очередь! Нечего, нечего! – закричали стоявшие в очереди люди. Алешкин и Вера успели протиснуться уже почти к голове очереди. Оглянувшись и увидев, что хвост ее теряется где-то в конце коридора, и что если они выполнят это требование и встанут в очередь, то могут простоять до вечера, продолжали проталкиваться вперед. Люди, стоявшие впереди них, продолжали протестовать. Этот шум и толкотня привлекли внимание капитана, тот встал и неожиданно громко крикнул: