Парадокс добродетели (Рэнгем) - страница 231
Однако нет никакого эволюционного правила, согласно которому общество должно таким и оставаться. Недавние политические изменения в Руанде и Скандинавии показывают, что от сложившихся традиций мужского доминирования в законодательных органах власти вполне можно отказаться. Подобные изменения возможны на любом уровне.
Но просто так они не произойдут. Для этого необходимы конструктивные действия и тщательная подготовка. Недостаточно просто устроить анархию или общество без правил. Если разрушить старый режим, не заменив его новым, на его месте обязательно вспыхнет насилие. Тут же появятся конкурирующие за власть мужские альянсы, и незаконные вооруженные формирования расцветут пышным цветом. Все предсказуемо закончится тем, что группы мужчин, используя физическую силу и коалиционную проактивную агрессию, снова захватят власть в общественной сфере жизни. К этому печальному выводу нас приводит и история, и эволюционная антропология.
Опираясь на наши знания о динамике развития человека, можно сделать и более общий вывод: группы и индивиды всегда будут заинтересованы в конкурентной борьбе за власть. Но это необязательно должно приводить к войнам. Необязательно всегда будет патриархат, издевательства в школах, сексуальное насилие, уличная преступность и злоупотребление властью. Справедливые и лишенные насилия формы социального устройства вполне возможны. И может быть, в будущем они будут даже более совершенны, чем те формы правления, которые сегодня существуют в Исландии и других относительно эгалитарных и миролюбивых странах.
Единственная гарантия, которую может дать эволюционный анализ, – это что создать более справедливое и мирное общество будет непросто. Это потребует огромных усилий, планирования и кооперации. Кочующие охотники-собиратели хорошо умели бороться с нарушителями правил и тиранами. Каждое сообщество должно найти свои способы борьбы. Чтобы предотвратить насилие, мы должны всегда помнить о том, как легко разрушить общественный строй и как трудно его создать.
В солнечный день в июле 2017 года я, окруженный сытыми людьми в удобной летней одежде, гулял по Аушвицу. Это место иллюстрирует химерную природу человека, как ничто другое.
Воздух был наполнен просоциальными чувствами и кооперацией. Я приехал с небольшой группой туристов, которых встретил тем утром в Кракове. В лагере было много посетителей, и в переходах между секциями время от времени возникали очереди. Все терпеливо ждали, негромко переговариваясь.
Мы посетили место, где раньше играл лагерный оркестр. Узников было удобнее считать, когда они шли в ногу, и добиться этого помогала музыка. Мы побывали в здании, в котором сотни женщин подверглись принудительной стерилизации в рамках экспериментов, проходивших в 1943 и 1944 годах. Мы увидели двор между блоками 10 и 11, где заключенных – после того, как они покорно снимали с себя одежду, – расстреливали за нарушение правил лагеря, били плетьми или вешали; на этом месте погибли тысячи человек. Мы зашли в тесную камеру, где обнаженных узников убивали газом “Циклон Б”, загоняя внутрь до двух тысяч человек за раз. Мы заглянули в симпатичный садик, разбитый возле дома, где жил первый комендант Аушвица Рудольф Хёсс вместе с женой и детьми, – дом находился в нескольких метрах от тюремных блоков. Мы увидели виселицу, на которой повесили Хёсса. На парковке улыбающиеся торговцы сувенирами продавали сделанные вручную модели ворот Аушвица.