24 Gat 2015; Wrangham, Glowacki 2012. Тут я хочу подчеркнуть, что, сравнивая человека и шимпанзе, я говорю о характере их социальных взаимодействий. Я вовсе не имею в виду, что мобильные охотники-собиратели больше похожи на шимпанзе, чем мы с вами.
25 Wrangham, Glowacki 2012.
26 Glowacki, Wrangham 2013, 2015.
27 Mathew, Boyd 2011.
28 Wiessner 2006, с. 177.
29 Bourke 2001, с. 67.
30 Там же, с. 105.
31 Там же.
32 Boehm 2011.
33 De Quervain et al. 2004.
34 Bourke 2001, с. 155.
35 Я говорю “мало чем отличаются” вместо “ничем не отличаются”, чтобы подчеркнуть, что простые военные действия все же гораздо сложнее устроены, чем межгрупповая агрессия у животных. Так, простые военные действия варьируют от наследственной вражды до эпизодических сражений; иногда в них играют роль личные неприязненные отношения; жертвами в них часто оказываются те, кого подозревают в каком-то дурном поступке; они могут происходить в рамках внутренних или внешних войн; в процессе таких военных действий могут образовываться альянсы между группами. Простые военные действия подвержены культурному влиянию, то есть зависят от представлений о необходимости мести, традиций военной подготовки, патриархальной идеологии, лингвистических различий между группами и т. п. Я не хочу преуменьшать влияние подобных факторов на частоту и характер насилия. Тем не менее, несмотря на всю вариативность, которую эти факторы вносят в простые военные действия, они не меняют внутренней логики коалиционной проактивной агрессии в системах анархических войн.
Также я хочу обратить внимание на то, что объяснение причин, по которым происходят убийства, – не самая большая проблема теорий небольших войн. Важная для эволюционных антропологов проблема связана с тем, что успех в межгрупповых столкновениях представляет собой “общественное благо”. В результате серии нападений атакующая группа может расширить свою территорию, и в таком случае все члены группы получают доступ к дополнительным ресурсам. А это означает, что у некоторых членов группы может появиться соблазн стать паразитами. Паразиты – это те, кто старается избегать участия в налетах, чтобы бесплатно получить доступ к дополнительным ресурсам. Если бы паразитами были все члены группы, войн бы не было. Lopez 2017 описывает эту проблему, отмечая, что она в большей степени характеризует наступательные, а не оборонительные войны. Пытаясь объяснить, почему проблема паразитов не препятствует практике простых войн, ученые иногда упоминают такие уникальные человеческие характеристики, как способность сплетничать или обычай наказывать или награждать членов группы в соответствии с их успехами на войне. Награды действительно могут иметь большое значение. Воинов, участвующих в простых военных действиях, могут чествовать публично или награждать дополнительным доступом к женщинам или материальным благам. Существуют данные, указывающие на то, что в сообществах с более высокой смертностью в простых войнах бойцы имеют доступ к более широкому набору потенциальных наград (Glowacki, Wrangham 2013). Известно также, что в некоторых сообществах земледельцев в Восточной Африке трусов наказывают плетьми; вполне вероятно, что наказания тоже могут стимулировать участие в простых военных действиях (Mathew, Boyd 2011).