— Стой смирно. Просто наслаждайся моментом.
Он опасливо опустился на пятки, перенеся весь свой вес на риф. Коралловые наросты были острые, как кривые зубы огромного морского чудища.
Романза прощально помахал гребцам. Когда каноэ отплыло, у Завьера закружилась голова, и он с трудом подавил желание позвать их обратно. Возникло инстинктивное ощущение, что ему не на что опереться, и это его испугало.
— Мы пойдем по рифу к суше?
— Какое-то время — да. — Романзу прямо распирало от гордости.
— А потом?
— Риф закончится.
— Но ты обещал, что мы не будем плыть.
— Доверься мне. Если будешь идти за мной, ты не намокнешь.
— Я тебя, парень, побью, если моя сумка наберет воды.
— Пойдем! Время уходит! Человеку нужно море. — Романза понизил голос. — Тебе нужно море, Завьер!
— Да неужто?
Он выпрямил спину и огляделся. Сколько хватало глаз, его окружала вода. Океан и горизонт смешались друг с другом. На какой-то момент ему почудилось, что вокруг вообще ничего нет. Мир больше не существовал. Вода, огонь, земля, воздух — только дурак недооценивает одну из стихий. Не так ли ощущается небо?
Он качнулся, дезориентация в пространстве усилилась. Если он утопил мотылька, он же мог приобрести другого. Но нет, ему нужен был именно этот. Он был возмездием мальчишки-рыбака, компенсацией его оплошности, когда он позволил телу Найи уплыть в одиночестве, — вот почему он так дорожил этим мотыльком. Это с ним он был призван состязаться. Мотылек принадлежал ему целиком, к добру или к худу.
— Идем! — повторил Романза, отвернулся и быстро зашагал.
Завьер последовал за ним. Он не знал, на что следует обращать внимание — то ли на коралловые зубья под ногами, то ли на частокол деревьев на далеком берегу, моля, чтобы они достигли их как можно скорее.
Крабы и креветки, бледно-розовые и белые, выползли из коралловых джунглей и глазели на них, исчезая так же стремительно, как появлялись. Время от времени с неба камнем падал буревестник, выхватывал из бескрайней водной пустыни случайную добычу, удивленно глядя на людей — редких гостей в этой глуши.
Хлюп-хлюп.
Словно ребенок, что учится ходить. Под ногами у него виднелся голубой коралловый гребень. На какую глубину уходит риф? После смерти Пьютера спальня его матери была замусорена обломками белых кораллов и раковинами морских ежей. Ей нравилось ощущать вокруг себя море. Ставни на окнах были красивого синего цвета. Всякий раз, бывая у нее в гостях, Айо красил их свежей краской.
Романза стал напевать себе под нос:
мой брат опустился на дно моря
о дети
он завершил путешествие
моего брата смыло прочь