Завьер от удара пошатнулся и, громко ругаясь, стал потирать то голову, то лодыжку. Записная книжка упала в лужу и промокла.
Романза потирал ушибленный лоб, который жутко болел. Он выудил записную книжку из воды. Она вроде не сильно пострадала. Обложка казалась прочной.
Завьер выхватил у него книжку.
— Ты только посмотри! — Он стал смахивать с нее воду и листать страницы, огорчившись не на шутку. — Посмотри, Романза!
— Да не все так плохо…
Завьер запрыгал на одной ноге, прижимая записную книжку к груди.
— Испорчена! Я так и знал!
— Зав, она не испорчена!
— Когда это мы с тобой стали на равных? Я разве позволил тебе называть меня Зав?
Смертельный испуг.
— Я…
— Парень, это вещь моей жены. Ты понял? Моей жены! Это проклятое место с ума меня сведет! Эта стерва, наверное, думает, что я не приволоку ее в совет ведуний судьбы? И куда подевалась лодка? Мне что, прикажешь, скакать по этим дюнам, как какому-то сраному гомику?
Романза подумал, что сейчас его грудь лопнет.
— Что ты сейчас сказал?
Завьер сунул записную книжку себе в штаны.
— Моя лодыжка, парень, я…
— Гомику? Ты хотел сказать: жопотраху?
Ярость заклокотала в нем сильнее ветра.
— Пайлар всегда меня предупреждал, что нельзя верить таким, как ты! Почему, как думаешь, мы живем в лесу, а? Из-за мужчин вроде тебя и моего отца! — Его лицо исказила гримаса страдания, но Романза не мог остановиться. — Играет в карты — он должен выиграть! Участвует в выборах — он должен выиграть. Вы оба сделаны из одного вонючего материала. Он захотел, чтобы ты совершил обход. Но ты не хочешь совершать этот обход! Вы оба думаете только о себе! А кто-нибудь спросил у Сонтейн, чего хочет она?
— Так ты — сын Интиасара?
Голова Романзы прояснилась. Этот мужчина был куда выше его. Крупнее. Сильнее. Пугающе взрывной.
— Ты… я… ты…
Завьер повторил свой вопрос, отчетливо проговаривая каждое слово:
— Так. Ты. Его. Сын?
Что сказать? Весь его боевой настрой выветрился так же внезапно, как вспыхнул.
«Двигай отсюда. Он же тебя сейчас убьет».
И Романза Интиасар попятился от Завьера Редчуза.
Он смотрел, как Завьер, пошатываясь, побрел вдоль дюн, падая на колени, снова вставая и снова падая.
* * *
Служанки миссис Интиасар частенько по утрам ублажали ее ласками, доводя до оргазма. Она не обсуждала это ни с кем, тем более с ними. По правде говоря, она вообще об этом не думала.
Губернатор частенько вылезал из своего гамака и приходил к ней на тюфяк поболтать — он прислушивался к ее мнению об обществе, политике и о том, какой костюм надеть на ту или иную встречу, — но секс между ними был редкостью. Она полагала, что муж заводил любовниц, посещал шлюх, против чего она и не возражала. Она подарила ему двух детей, как он и хотел, что далось ей тяжело. В последнее время она воспринимала этот зеленый тюфяк посреди комнаты как мирный уголок, своего рода оазис между ними.