, говорила она.
В нашей жизни самое главное — внимание. Ее тело не было совершенным. Но она надеялась, что он будет любить его таким, каким оно было. В тот их первый раз у нее было кровотечение, но, когда он это обнаружил, она только пожала плечами.
Ну и что с того? Я же женщина!Он учился, он был прилежным учеником. Ее оргазмы длились долго, он отсаживался подальше и смотрел на нее, извивавшуюся в вечернем сумраке, и она казалась ему обыкновенным чудом.
— Отсюда я тебя не вижу, — тихо произнесла Дез’ре. — Ты можешь придвинуться ближе.
Вокруг нее из половиц стала прорастать яркая трава. Она водила ладонями по влажному от росы телу, по плоским грудям, темным отвердевшим соскам. Он и не знал, что ему очень нравилось, когда роса увлажняла ему колени и бедра, но это знал дом — потому, что знала она.
— А скоро твои дети?..
— Еще не скоро.
Он упал на тюфяк рядом с ней. Трава стала гуще. Она внимательно наблюдала за ним, теребя пальцами паховые волосы. Что-то упало со стропил ей на живот. Это были резные серьги из кремовой кости и красного коралла. Старинные туземные украшения.
— Спасибо!
— Но я же ничего…
— Это мне дом подарил, потому что ты думаешь о приятном. Они очень красивые. — Она поцеловала его в лоб. — Почти такие же красивые, как и ты. Мой Завьер.
Он застонал. Он мог бы нанести ей увечья, куснуть ее слишком сильно, не в силах больше терпеть.
Она положила руку ему на грудь.
— Ты знаешь, я могу.
— Можешь что?
Ее лицо посерьезнело.
— Взять. Тебя.
Он зарылся лицом в ее плечо. Ему давно пора было избавиться от дурных привычек. Ему давно пора было позабыть о Найе. Ему давно следовало прекратить обсасывать усики мотылька, забившиеся ему под ногти. И ему следовало перестать думать об Анис. Он стал поглаживать пальцами живот Дез’ре, чтобы отвлечься от своих мыслей.
Ему пришло в голову, что он рассовывал женщин по карманам, чтобы было легче их оттуда извлечь.
От эрекции у него заболели бедра, от напряжения заломило затылок. Ему захотелось потереться о Дез’ре, но она, дразня, отодвинулась и одновременно стащила с него рубаху, с удовольствием оглядывая его живот, руки и кожу.
Он стянул штаны. Это было все равно что съесть мотылька. Раз начав, невозможно остановиться. Интересно, она еще употребляла мотыльков? Он понятия не имел.
Дез’ре втащила его на себя, и его неуверенные ладони ощутили ее горячее порывистое тело. От нее пахло бамбуком и потом, а на вкус она была кисловатая, но не противная, как анона, — и он почувствовал благодарность к ней, и даже больше, после того как она приложила палец к кончику его эрегированного члена и, выдавив капельку, слизала ее кончиком языка, после чего его способность мыслить полностью улетучилась.