— Накануне свадьбы невесте самое время еще раз хорошенько подумать, ты меня слышишь, Сонтейн Интиасар? — Ха лукаво усмехнулась. — У тебя еще остается целый день и целая ночь, чтобы окончательно решить, подходит ли тебе такой мужчина. И не обращай внимания на весь шум, который мы тут подняли в связи с твоими планами! Мужикам легче, они всегда точно знают, что получают в браке, — женщину, которая будет заниматься домашним хозяйством. А вот женщине приходится заботиться о себе самой, как только из головы улетучатся воспоминания о красивом свадебном платье и свадебном застолье. Дамы, я знаю: вы меня отлично понимаете! Признайтесь, ведь многие из вас пожалели, что не подумали дважды, прежде чем вступить в брак?
Завьер понял, что эта женщина ему очень даже по душе.
— …покуда Сонтейн еще раздумывает, воспользуйтесь щедростью губернатора Интиасара сегодня, слышите меня? Я призываю вас: ешьте от пуза и пейте до упаду!
И тут он услышал то, чего опасался.
— Но берегитесь радетеля! Только представьте себе: этот милашка-мужчинка совершает сегодня древний ритуал обхода! Дамы, что вам об этом известно? Скоро он придет в ваш район!
Завьер вздохнул. Она перестала ему нравиться.
В дверь спальни постучали.
Может быть, не стоит ему совершать обход и вообще ничего не делать? Может быть, хотя бы сегодня Найя наконец придет?
— Вы сразу узнаете Завьера Редчуза, когда его увидите. Я слыхала, очень он неуживчивый парень. — Веселый смешок. — После того, как Сонтейн Интиасар слопает свадебный ужин, я вам зачитаю здесь меню празднества, чтобы вы все могли готовить не хуже нашего радетеля.
Он выключил приемник и, постучав по его корпусу, встал. Взглянул на гамак Найи.
Снова стук в дверь — еще более решительный.
Он пробормотал «да», потом повторил громче.
Дверь приотворилась. Раздалось хихиканье, потом в щелку просунулась маленькая ладошка, сжимавшая клочок бумаги. За ней быстро показалась длинная худая рука, которая вдруг вытянулась до двух метров, и лист бумаги затрепыхался в воздухе.
— Угадай, кто это, дядя Завьер!
Ей нравилась эта забава. Она принялась так дурачиться после того, как он запретил ей вбегать на кухню, когда он готовил. Он просто хотел оградить ее от опасностей. Теперь она проделывала свой фокус с растягивающейся рукой, желая его развеселить.
— Ну так кто же это? С такой красивой коричневой рукой?
Хихиканье за дверью. Она была не одна. И потом торопливо, взахлеб:
— Мы можем войти? Мама Оливианны сказала, что ей можно позавтракать прямо здесь, но сначала ты должен ее помыть!
— Входите, входите! — Он уже раньше мыл малышку.