А что же иеромонах? Он как будто ничего не замечает? - Краем глаза монах все видит и спокойно продолжает свое занятие. Он уверен, что инвалида сейчас отгонят.
Глаза! Как написаны эти фарисейские глаза!…
Среди огромных блистательных полотен Третьякова скромное перовское «Чаепитие в Мытищах», может, и не так приметно. Но не даром толпятся перед ним посетители. С потрясающей силой запечатлел в ней правдолюбец-художник живую страничку навсегда ушедшей жизни Подмосковья.
- Где жил Василий Григорьевич Перов, когда писал «Чаепитие в Мытищах»? Верно, где-нибудь поблизости от Мытищ?
С таким вопросом обратился я в свое время к Николаю Андреевичу Мудрогелю, старейшему служителю Третьяковской галереи. Мудрогель хорошо знал Третьякова и его друзей-художников.
- Погодите немного, - сказал Николай Андреевич и куда-то вышел. Через минуту он вернулся с небольшим альбомом, открыл его и указал на одну фотографию, изображающую какой-то дом.
- Куракино. Дача Третьяковых близ станции Тарасовская. Тогда место было глухое. Третьяковы все больше жили на другой даче - в Кунцеве. А Василий Григорьевич чаще бывал и временами живал в куракинском доме. Это и понятно: ведь поблизости, в Мытищах, и написал он почти все свои картины. Когда сильно заболел он, Третьяковы предложили ему и вовсе переселиться в Куракино… Но и чистый воздух не помог… А дом цел - только немного перестроен.
Теперь там поселок «Текстильщик». Но любознательные и пытливые туристы могут отыскать дом Третьякова и Перова. Им помогут и книга А. П. Боткиной «Павел Михайлович Третьяков», где помещено фото Куракина, и рассказы старожилов.
На низком берегу быстротечной серебристой речушки сидел старик. Сапоги на его толстых, как тумбы, ногах вдавливались во влажный песок. Он часто и легко выдергивал упругое удилище и спокойно-бережно, как срывают яблоки, снимал трепещущего окуня, опускал в ведро, и монолитно-могучая спина его оставалась неподвижной.
А невдалеке копошился с удочкой тощий человечек в сюртуке и брюках горохового цвета. Не клевало у него, да заели еще рыболова комары. Он дрожащими руками то и дело дергал свой прутик и вновь хлестал им по водному зеркалу. Наконец, не выдержав, человечек на цыпочках, нелепо размахивая руками, подкрался к старику. Долго наблюдал круглыми восхищенными глазами. Пролепетал:
- Извините, милостивый государь. Но, будучи не в силах скрыть свое восхищение и, так сказать, восторженности, желаю засвидетельствовать свое нижайшее почтение. Я владелец усадьбы соседней - Канифоленский Иван Павлович.