«Все мы ворчим по поводу „Мидлмарча“, – пишет рецензент „Зрителя“ 1 июля 1872 года. – И действие-де затянуто, и чрезмерны рассуждения о научных материях… и фраза кое-где отдает педантичностью, и горькие размышления о жизни звучат порой цинически, однако же все мы читаем книгу и чувствуем, что все прочие явления в английской изящной словесности не выдерживают с ней никакого сравнения».
И рецензент «Зрителя» – не исключение, его точка зрения вписывается в дружный – и вполне оправданный – хор славословий.
«Мою книгу все кругом хвалят, – пишет, словно удивляясь, Джордж Элиот, – говорят, что она – лучшее из того, что я написала».
Не успевает роман выйти в Англии, как его уже переводят на французский и немецкий; появится вскоре и русский перевод.
И то сказать, «Мидлмарч» – квинтэссенция философских, эстетических и этических взглядов Джордж Элиот, в этом романе они сосредоточены наиболее полно и ярко[67]. Писательница – и это роднит ее с «кукольником» – Теккереем – не раз повторяет на страницах романа, что за поступки и решения своих героев ответственности не несет. Не несет ответственности и за читателя: философские отступления в романе встречаются на каждом шагу, при этом назидательных пассажей, равно как и гражданского пафоса, в книге не найти. Как не найти и патетики: Джордж Элиот, в отличие от Диккенса, своей точки зрения читателю не навязывает и эмоции держит под контролем.
В ее предыдущих романах действующие лица, отношения между которыми не отличаются многоплановостью, изображены по «оппозиционому» принципу: черное – белое. Феликс Холт – Гарольд Тренсам, Мэгги Талливер – Том Талливер, Ромола – Тито Мелема. И в будущем романе «Дэниель Деронда» – тоже: пылкой, самоуверенной, эгоцентричной аристократке Гвендолен Гарлет противопоставлена Майра Коэн, бедная еврейская девушка, в которую влюбляется ее духовный наставник, юный идеалист Дэниель Деронда. В «Мидлмарче» же картина мира, отношения между людьми более сложны и противоречивы. Вместе с тем дает себя знать позитивистская выучка писательницы. Характеры в романе, с одной стороны, многозначны, с другой – однозначны, ведь их судьбы, согласно позитивистской философии, предопределены физиологией, судьбой и наследственностью. Провинциальное общество у Джордж Элиот – опять же в рамках «органической» школы социологии, основоположником которой был Спенсер, – рассматривается по аналогии с живым организмом, его функциями, человек же уподобляется животным; вспомним сцену смерти старика Фэзерстоуна: его ожидающие наследства родственники уподобляются лягушкам и кроликам.