«Срубленное древо жизни». Судьба Николая Чернышевского (Кантор) - страница 343
М.Н. Пыпин в своих письмах привел последние слова Чернышевского, произнесенные в бреду в три часа утра 16 октября: «Странное дело – в этой книге ни разу не упоминается о Боге». «О какой книге говорил он – неизвестно. В 4 ч. утра началась хрипота и икота, наступила агония, продолжавшаяся почти сутки». Умер он с Библией в руках.
Вот эта фраза, никем не расшифрованная, требует по меньшей мере рассуждения. Разумеется, речь шла не о Библии. Ведь именно Библия, то есть Книга, цивилизовала поначалу евреев, а потом через посредство Бога Сына другие народы. Возможно, речь шла о книге, которую приписывали ему, рассказывали, что он пишет книгу, которая перевернет мироздание, заменит Бога материей и возвысит Россию. Об этой книге он рассказал в своей притче о Шамиле, баране и козле. В ней он рассказал, что ученый сжег эту книгу, дабы не пошатнуть мироздание. Скорее всего, в ней могло не говориться о Боге, хотя, зная религиозность НГЧ, в это не очень верится. Приведу любопытнейшую его беседу с Токарским последнего саратовского года: «Как-то Н. Г-ч сидел в глубине своего дивана и глубоко задумался, я тоже молчал. Вдруг, даже не обращаясь, по обыкновению, с вопросами ко мне, а как бы мысля вслух, он сказал: “Неужели не найдется человек, который уловил бы закон человеческой жизни, как Ньютон уловил закон мироздания”. И, помолчав немного, прибавил: “Конечно, найдется”.
Мне не хотелось прерывать течения его мыслей. Чрез несколько дней я напомнил ему этот эпизод и спросил, не приближает ли нас к разрешению вопроса теория экономического материализма? “Нет, – сказал он просто, – это, может быть, материал, но не путь к разрешению вопроса”. И заговорил о другом»[448]. То есть экономический материализм не был для него путем к объяснению мироздания. Возможно, эта книга – была Россия, которую он всю жизнь читал. Но все же людей, несших в себе Бога, он видел, жил с ними, любил их, начиная с отца. А быть может, он думал о том, что в России так и не научились читать и понимать Библию. Вопрос остается.
Похороны Ольга Сократовна перенесла на один день, ожидая приезда сына Михаила с женой. С 17 по 20 октября квартира Чернышевских была открыта для всех, желавших проститься с покойным. «Отец лежал в гробу, окруженном со всех сторон роскошными венками. Лицо его было глубоко спокойно; следы страдания и скорби исчезли <…> он производил впечатление спокойно уснувшего, сладко отдыхающего человека»[449], – вспоминал М.Н. Чернышевский. Демченко пишет, что венков было более сорока и большинство из них имели ленты с надписями. М.Н. Чернышевский привел в своей статье около тридцати, в том числе: «Автору “Что делать?” от русских женщин», «Великому незабвенному учителю и борцу за правду Н.Г. Чернышевскому. Русские женщины» (из Петербурга), «Мир праху твоему, страдалец» (от местного кружка молодежи), «Мыслителю и гражданину», «Памяти великого писателя от интеллигенции», «От молодежи незабвенному и дорогому» (венки от местных политических ссыльных), «Сеятелю великих идей от кружка почитателей», «Великому писателю от нижегородских почитателей», венки от студентов Петербургского, Московского, Казанского, Харьковского (серебряный венок), Новороссийского, Дерптского, Варшавского университетов, Петровской академии, Горного и Лесного институтов, от Саратовского литературного фонда и редакций местных газет.