Эмма (Остин) - страница 252

– Благодарю, – униженно произнес он и не проронил больше ни звука.

Его страданий Эмма вынести не могла. Он желал ей довериться, возможно, даже с ней посоветоваться… что ж, чего бы ей это ни стоило, она его выслушает. Если он уже принял твердое решение – она его поддержит, если еще полон сомнений – поможет их преодолеть. Она может по заслугам восхвалить Харриет или, напомнив ему обо всех достоинствах независимого положения, избавить от нерешительности, которая для человека его склада, должно быть, невыносима… Они подошли к дому.

– Вы уже заходите? – спросил он.

– Нет, – откликнулась Эмма. При звуках его подавленного голоса она еще больше укрепилась в своем решении: – Пройдусь еще. Мистер Перри пока что не ушел. – Через несколько шагов она добавила: – Мистер Найтли, я очень невежливо прервала вас и, боюсь, причинила боль… Но если вы желаете поговорить со мной откровенно, как с другом, или спросить совета о чем-то, что у вас на уме, то я как ваш друг к вашим услугам… Я все выслушаю и честно скажу, что думаю.

– Как друг! – повторил мистер Найтли. – Эмма, это слово, я боюсь… Но нет, я не хочу… А впрочем, к чему эти колебания? Я зашел слишком далеко, скрывать смысла нет… Эмма, я принимаю ваше предложение. Как это ни странно, я его принимаю и хочу обратиться к вам как к другу… Так скажите же, есть ли у меня хоть какая-то надежда?

Он умолк и вопросительно на нее посмотрел, и взгляд этот словно приковал ее к месту.

– Дорогая моя Эмма, – продолжал он, – и дорогой вы останетесь для меня навеки, как бы ни закончился этот разговор. Дорогая моя, любимая моя Эмма, ответьте же… Если нет, скажите прямо. – Но говорить Эмма была не в силах. – Вы молчите! – с немалым воодушевлением воскликнул он. – Сейчас я о большем и не прошу.

От волнения Эмма чуть не лишилась чувств. Больше всего она боялась, что вот-вот проснется и происходящее окажется лишь самым счастливым на свете сном.

– Эмма, оратор из меня плохой, – вскоре продолжал он со столь искренней и откровенной нежностью, что всяческие сомнения исчезли, – и люби я вас меньше, то, наверное, смог бы сказать красноречивее. Но вы меня знаете… Я всегда говорю вам только правду… Я вас бранил, читал вам мораль, а вы сносили все так, как не снесла бы ни одна другая… Прошу, вытерпите правду и сейчас, милая Эмма. Конечно, манеры мои не слишком любезны. Видит бог, кавалер из меня неважный… Но вы все понимаете… Да, вы понимаете мои чувства… и ответите взаимностью, если сможете. А сейчас я прошу лишь одного: скажите хоть что-нибудь.

Пока он говорил, в голове у Эммы с поразительной скоростью пробегали тысячи мыслей. Не пропустив мимо ушей ни единого его слова, она вдруг осознала всю правду: что надежды Харриет были безосновательны и ошибочны, что она просто заблуждалась, как часто заблуждалась и сама Эмма; что Харриет для него – ничто, а она – все; что все, что она только что говорила с мыслями о Харриет, он воспринял как язык ее собственных чувств; что из-за ее волнения, сомнений, нерешительности, попытки избежать разговора он подумал, будто она не хочет слушать его признаний ей!.. Эмма успела не только убедиться в своем безграничном счастье, но и порадоваться, что не выдала тайну Харриет. Она твердо решила, что ее и впредь следует сохранить… Вот и все, чем она может теперь помочь своей бедной подруге: никакого желания идти на героическую жертву и пытаться убедить его, что Харриет бесконечно ее превосходит и куда более достойна его любви, у нее не было, как не было и возвышенного желания отказать ему раз и навсегда, не объяснив причин, лишь потому, что он не смог бы одновременно жениться на них обеих. Она жалела Харриет и раскаивалась, но, несмотря на все очевидные возможности выказать великодушие, делать этого не собиралась. Эмма сбила подругу с пути и никогда себя за это не простит, но все же чувства не могли затмить здравый смысл, который, как и прежде, порицал столь неравный и унизительный для мистера Найтли союз. Больше на ее пути никто не стоял, хотя легким он по-прежнему не был… И наконец, склонившись на такие настоятельные просьбы, Эмма заговорила… Что же она сказала? Разумеется, все, что полагалось. Все, что и говорит в подобных случаях дама, чтобы дать мужчине понять, что у него нет оснований отчаиваться, и побудить к дальнейшему объяснению. Оказалось, он и впрямь успел отчаяться – она отказалась его выслушать и столь горячо велела ему быть осмотрительнее и молчать, что он на время потерял всякую надежду… Внезапная перемена его поразила: предложение продолжить прогулку и вернуться к разговору, который она сама же только что прервала, – удивительно!.. Эмма понимала, что вела себя непоследовательно, но мистер Найтли любезно с этим смирился и не просил от нее объяснений.