Одно из тел шевелилось на асфальте, дергая ногой и тихо подвывая, а на крыльце стоял давешний мужчина с грушевидным лицом и с охотничьей двустволкой.
Мои трясущиеся пальцы буквально вырвали из внутреннего кармана жетон НОБНОТа, и я успел крикнуть:
– Не стреляйте – полиция!
Ружье ходило у него в руках из стороны в сторону.
– В двух километрах по дороге есть станция, – дрожащим голосом произнес отец Санты, – убирайтесь туда. Будет ночной поезд… Проваливайте…
– Во-первых, мне нужно позвонить, – я не убирал пистолет и смотрел ему в глаза, – а во-вторых, они первые стали стрелять, мистер Мизрем…
– Вызовете копов? – спросил он, нахмурясь.
– Нет. Эвакуатор, – ответил я, – и что-то мне подсказывает, что я оказал невольную услугу вашей дочери…
Он стиснул зубы и молча ушел за дверь, подставив мне спину. Но я не смог убрать пистолет.
Ключ от номера я бросил на землю, предварительно протерев брелок о рукав.
В баре уже никого не было, и я подошел к стойке, где стоял старый потрепанный аппарат с высокими рычагами, и заказал разговор с отелем «Ироп».
Прошло минуты две, прежде чем я услышал знакомый заспанный голос:
– Чарли Вудстер у аппарата.
– Это Заг. – Я озирался по углам опустевшего бара. – Чарли, ты не мог бы попросить своих друзей из дорожной полиции прислать буксировщик к мотелю «Мизрем», это не доезжая Фируз-тауна, – мне тут шины прокололи… я оплачу… вишневый «роллинг»…
Настроение сделалось противным. Я не оставил денег за звонок и, выйдя на крыльцо, снова увидел три трупа в лужах крови, которая уже смешалась: двое лежали друг на друге, словно обнимались после смерти. Глупые злые люди… Они не знают, зачем они сражаются и против кого… Мне не было их жаль…
Я почувствовал приступ дурноты и выблевал на землю все, что успел употребить в баре Мизрема. Наверное, это и к лучшему.
Если эти люди не хотят проблем, они не станут заявлять в полицию об убийствах. В каком же страхе жил этот Мизрем с дочерью-сиблингом среди таких вот людей?
Мне было безудержно неловко перед Сантой… «Неловко» это даже не то слово: я хотел отмотать время назад и не сворачивать с шоссе…
Из багажника «роллинга» я вытащил свой старый армейский рюкзак на пятьдесят литров и сложил туда все необходимое и ценное. После этого закрыл замки и двинулся по дороге дальше, не оборачиваясь на мотель, провожаемый лаем собак и возбужденными выкриками.
Дорога была пустая, темная и грязная, обрамленная голыми стволами тополей. Темно было, как в бочке с нефтью, которую спрятали в подвал. Хорошо, что мое зрение позволяет видеть хоть что-то. Да и любой источник света в темноте видно задолго до его появления.