Бабушка Ти моргает пару раз, опускает подбородок и смотрит на меня так, что кажется, будто позади кто-то подошел и приставил к моей голове «рожки».
— А, так ты, значит, и есть та самая «дамочка с приветом».
За моей спиной слышится смешок. Обернувшись, я вижу ту самую неприветливую девчушку, спасшую малыша в мой первый рабочий день. Хотя она и пропускает половину занятий, я успела запомнить, что зовут ее Ладжуна. Впрочем, единственное, что я о ней знаю, — это как правильно произносится ее имя: «Ла», потом «джун» — совсем как «июнь» по-английски, — и затем «а». Вот, собственно, и все. На уроках я пыталась наладить с ней контакт, но основное внимание на себя перетягивают футболисты, оставляя в тени девочек, ботаников и изгоев всевозможных сортов.
— А я тебе так скажу: переставай закармливать этих мальцов пирожными. Особенно Малыша Рэя. Этот тебя до богадельни доведет, — увещевает меня Бабушка Ти, покачивая сучковатым пальцем. — Если уж детки такие голодные, так пускай оторвут свои тощие попы от кровати и придут в столовую вовремя, а не опаздывают на завтрак! Там кормят бесплатно! Кое-кто просто ленится, только и всего.
В ответ я вяло киваю. Выходит, слава обо мне разнеслась до самого «Хрю-хрю и Ко-ко». Мало того, в награду за раздачу пирожных я получила прозвище, выставляющее меня, мягко скажем, редкостной дурочкой.
— Если ребенку позволить лениться, он и вырастет лентяем. Мальчику нужно, чтобы кто-нибудь его приструнил, привил ему любовь к труду. Вот когда я была маленькой, мы все трудились на ферме. Девчушки с малолетства уже и готовят, и убирают, а порой даже работать идут. А когда приходит время учиться в школе да есть в столовой, где для тебя готовят другие, кажется, будто ты попал на какой-то райский курорт. Верно, Ладжуна? Это тебе рассказывает твоя двоюродная бабка Дайси?
Ладжуна опускает голову, нехотя произносит: «Да, мэм», неловко переминается с ноги на ногу и вырывает страничку из чековой книжки, которую держит в руке.
Тем временем Бабушка Ти разошлась не на шутку:
— Вот я в ее годы уже и на ферме пахала, и в саду, и в ресторане бабушке помогала. А еще в школе училась и подрабатывала у Госсеттов — за детьми ихними приглядывала после уроков и на каникулах. Мне тогда лет одиннадцать было — еще меньше, чем Ладжуне сейчас. — За нами с Ладжуной начинает скапливаться очередь. — А в восьмом классе школу пришлось бросить. Тот год выдался неурожайным, а счета от госсеттского «Торгового дома» надо было как-то оплачивать. Тут уж не до учебы. Я неглупая была, так что все понимала. Нельзя же, в конце концов, жить на улице. Пускай дом у нас и не бог весть какой шикарный, и все же крыша над головой. Надо быть благодарным за то, что имеешь, — во все времена.