«Господь, видишь ли ты, что я по-прежнему предан тебе? Почто отдаешь на растерзание державу, тобой благословленную? Неужто отвернулся от народа своего? Неужто уже низверг ты меня в геенну огненную за грехи мои, и обещанный Страшный суд уже вершится над всеми нами?» — размышлял Иоанн со страхом и болью, думая, что все происходящее есть конец света, а разоряющий Русскую землю Баторий не кто иной, как явившийся антихрист…
Обессиленный Иоанн, смежив веки, ударился головой об пол, замер. Перед глазами все плыло и кружилось, продолжать молитву он просто не смог. Упершись обеими руками в пол, он тяжело поднялся на колени и, щурясь, дабы лучше рассмотреть расплывающуюся перед ним икону, проговорил сдавленно:
— Сохраняла ты меня не единожды, и я вновь молю тебя — заступись. Сохрани и сбереги державу мою, и ежели не угоден я Господу Богу, то отдам венец государев сыну, но до того молю тебя об одном — помоги отстоять державу мою…
Псков
Шатровые деревянные верхи каменных башен крепости клиньями врезаются в низкое серое небо. Ветер треплет черную гладь реки и полы установленных на ее берегу шатров. Город, опоясанный мощными каменными стенами, безмолвно взирает на широко раскинувшийся под ним многолюдный, шумный польский лагерь. Скрип тысяч телег, конское ржание, шелест многочисленных развевающихся над лагерем знамен…
Коварными змеями тянутся к городу вырытые наемниками траншеи. Даже сейчас там ведутся работы — выкапываемая земля горстями летит наружу, образуя целый вал, защищающий инженеров. Но они плохо спасают от пушек московитов — в лагере ежедневно десятки погибших, еще больше раненых.
Баторий был зол, и гнев этот только подкашивал его здоровье. Король все чаше мучился коликами и болями в пояснице. Несколько ночей назад московиты с городских стен расстреляли из пушек лагерь, целясь, несомненно, в королевский шатер. Погибло множество слуг Батория, охранявшие его дворяне. Сам он в одной нижней рубахе с перекошенным от ужаса лицом бежал прочь, босыми ногами скользя по грязи. Страх, животный страх, столь редко овладевавший им, заставил его таким образом унизиться перед его подданными. Благо король был даже не ранен. С тех пор шатер его установлен на значительном от стен расстоянии. Кроме того, его не радовали успехи шведов в Эстляндии. Не сегодня-завтра они возьмут Нарву. Баторию не было дела до истребляемых шведами московитов — он боялся, что Делагарди окажется в Новгороде раньше него. Этого нельзя допустить! Но, судя по тому, как часто московиты бьют из пушек, мешая осадным работам, Баторий тут задержится надолго. И это злило его невероятно.