В самолете Вашингтон — Бангкок Кирихара тоже знакомится с делом: запустив массовую печать идеальных оттисков Гринберга, Басир может сильно дестабилизировать ситуацию в регионе. Планы у него наполеоновские: даже сам Гринберг никогда не стремился к таким тиражам. Ему всегда было нужно ровно столько, чтобы ни в чем себе не отказывать. Он никогда не собирался разрушать экономику целых стран. В отличие от Басира.
— Я посчитала, — тон у Бирч успокаивающий, — что Басиру это знать необязательно.
Арройо поднимается, разминая конечности, устало проводит руками по волосам, направляясь в общую комнату.
— Ник, ты что-нибудь нашел? — он склоняется над плечом Николаса. Тот бегает пальцами по клавишам так быстро, что перестук сливается в монотонный шум. На мониторе на черном фоне бегут матрицы белых строчек — знакомая картина перекрестного поиска.
После того как закончились визиты гостей, Арройо завел тему о том, что первые визитеры, индонезийцы, его напрягли; Кирихара бы удивился, если бы было по-другому, да и у инспектора были вполне веские аргументы. «Ты бы видела, как они держались, — рассказывал он Бирч, выдыхая сигаретный дым. — Сдержанно, по-деловому, четко».
Пока Кирихара и Бирч ездили к Картелю, они перевезли вещи в безопасное место и начали пробивать по базе своих местных недоброжелателей. Безопасное место — съемную квартиру в Бекаси — Кирихара видит впервые, когда они с (живой) Бирч возвращаются от Картеля, то есть около получаса назад.
Из плюсов этой квартиры — часы в середине комнаты. Прямо над побитой жизнью и прошлыми жильцами софой с опасно выпирающими пружинами, на стене с подтеками ржавчины. Если повезет, это все-таки ржавчина.
Из минусов этой квартиры — все остальное.
Кирихара не без внутренней претензии признается себе же: он сибарит.
Ему противно здесь спать, ходить и сидеть на всем, кроме этого замечательного деревянного табурета — только без мягкой сидушки, в которой тоже может что-то водиться. Кирихара поднимается, переступает через клубок зарядников, часть из которых тянется к разветвителям, а часть — намертво запуталась, поэтому просто лежит на полу и мешает ходить (кому-то не хватает организованности, да, Николас?), подхватывает одной рукой табурет и переносит к столу.
Николас сидит в такой позе — сгорбив спину, склонив голову, — наверное, с тех пор, как приехал. Кирихара чувствует себя счастливчиком, раз ему удалось прикорнуть в машине: вряд ли у кого-то из ребят была такая возможность.
— Я почти уверен, что у них ненастоящие имена и поддельные личности, — качает головой Николас. Его глаза бегают по экрану так же быстро, как пальцы по клавиатуре, а веснушчатое лицо кажется бледнее обычного. — Мне нужно еще время.