Все поднимают стаканы и по очереди начинают произносить:
— Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить крови Его…
— …то не будете иметь в себе жизни…
— …ядущий Мою плоть…
— …и пиющий Мою кровь…
— …имеет жизнь вечную… — подхватывает Рид.
— …и я воскрешу его в последний день… — и даже Андрей!
— …ибо плоть Моя истинно есть пища, и кровь Моя истинно есть питие…
— …ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь пребывает во Мне, и Я в нем! — заканчивает Салим.
И они пьют до дна.
Кирихара стоит на рассвете на выезде из квартала проституток, где епископ-наркоторговец проводит мессу одним из самых дорогих в мире вин.
Такое захочешь придумать — не придумаешь.
— Это самый чокнутый город, в котором я бывал, — признается (наконец вслух) Кирихара, стараясь запомнить эту картину.
Зандли смотрит на него слегка снисходительно:
— А эти ребята — самые чокнутые священники, которых ты встречал?
— И самые поддельные. Никакой больше веры в религиозный институт.
— Слушайте, — громко возмущается Боргес, — а вы с нами-то не хотите поделиться, нет?
Зандли его поддерживает:
— Мы тоже собираемся задницами ради вас рисковать!
Епископ насмешливо их оглядывает:
— А вы что, праведные христиане?
— А, так пьют только праведники? Тогда я совсем не поняла, чего это вы пьете, парни!
Все смеются. Атмосфера дружеская, но деловая, в воздухе висит ожидание действий. Машины выгнаны за пределы Раанды, и теперь остается только ждать.
Наконец Салим смотрит на часы, кивает и громко говорит:
— Пора. Давайте, по тачкам. Держим связь, эфир не забиваем. — И, оглядывая их, добавляет: — Ни пуха ни пера.
Зандли соскакивает с бампера, разминает плечи и, встряхивая ярко-рыжими дредами, заявляет:
— К черту!
Действительно. К черту.
* * *
Басир умудряется отстроить себе воистину голливудский домик: пальмы, белая облицовка, двухметровый забор. Кирихаре кажется, что если он принюхается, то почувствует запах грязных денег. Выглядит так, будто бы на то, чтобы соорудить этот особняк, был потрачен госбюджет Индонезии на текущий год.
Из плюсов: большому дому — большой периметр. Есть где спрятаться. Сидя в огромном — серьезно, машины машинами, но в такой Кирихара еще не катался — «Хаммере», Кирихара все равно нервничает. Он находится в танке. Рядом еще с одним танком. И все равно как-то не по себе.
Если быть до конца честным, Кирихара до сих пор до конца не уверен, почему не решает занять ВИП-ложу вместе с епископом Эчизеном, хотя ему даже предлагают. Нет, вместо этого он решает лезть на передовую. Когда все это закончится, ему определенно нужно будет встать перед зеркалом и порефлексировать.