Михалыч появился быстро, он уже был в курсе дела, и я передал Севку ему для более тесного общения. Неподалеку нашлось небольшое кафе, в котором мы и присели за разные столики. Севка жевал бутерброды и пил ситро. Михалыч потягивал пиво. Общались они обстоятельно. Мы втроем расположились в другом конце помещения, пили лимонад и ели бутерброды с вкусной колбасой. Заказали также по порции мороженого, от которого Клер была просто в восторге. Парень оказался полезен. Он знал, где сдается нужная нам недвижимость. Пойдем смотреть!
Эта улица называлась Ошарской, и я не помню, чтобы она меняла свое название в советское время. Начинается она от Черного пруда (которого уже не было в моем времени) и тянется довольно длинным прямым лучом к окраинам тогдашнего города Горького. История названия этой улицы довольно интересна. Раньше в начале Ошарской (это практически в центре города) и на Ошарской площади существовало несколько популярных питейных заведений. И часто случалась так, что, выходя на эту улицу, подвыпившие посетители оказывались обворованными (ошаренными) лихими людьми. Такая слава закрепилась за этим местом еще с начала девятнадцатого века. Те времена давно прошли, но обычаи остались, и здесь по-прежнему обитало довольно много уголовных элементов, встречались даже воровские «малины». Но шли мы, конечно, не в «малину», Севка вел нас к «элитному» жилью, которое сдавали, по его словам, офигенно дорого. Идти пришлось недолго. Город свой я знал хорошо, только вот на самой Ошарской знакомых зданий было немного. Застройка была в основном одно- и двухэтажной и по большей части деревянной. Мы прошли перекресток с Грузинской.
Здание на Ошарской площади было узнаваемым. Оно было построено в начале двадцатого века и сохранилось почти неизменным и в современности. Это был военкомат (в моем времени – областной). Из него когда-то призывался на фронт мой дед по материнской линии – Алексей Михайлович, в честь которого меня и назвали. Мальчишка привел нас к основательному деревянному дому, который находился за высоким забором с крепкими воротами. Во дворе глухо лаял цепной пес. Дом действительно сдавался. А знал я это потому, что Севка следил за ним. Они с приятелями хотели его выставить (обворовать) и облегчить карманы его хозяйки. Заставил его забыть эти устремления и отправился разговаривать лично.
Хозяйку звали Тамара Петровна, она была старшей по возрасту среди целого семейства, прописанного в этом доме. Ее семья ютилась по углам в других местах, а дом сдавался почти целиком, с чего они и жили все вместе. Нетрудовые доходы она скрывала и делилась с участковым частью прибыли. Дистанционно заложил в голову хозяйке доминанту «дорогие гости», и она уже спешила открывать мне калитку. Пес немедленно замолчал и забрался в будку.