Церковная организация во главе с Московской патриархией была нелегальной и при патриархе Тихоне, и при митрополите Петре, и при митрополите Сергии. Нет, это не означает, что духовенство и иерархи Русской православной церкви скрывались где-то на нелегальном положении, заряжали наганы и уходили от преследований. Проблема заключалась в том, что советская власть не признавала Московскую патриархию в качестве законного института и всячески препятствовала ее деятельности. Руководители СССР сделали ставку на обновленцев, поэтому стало невозможно исполнять канонические обряды. Это побудило митрополита Сергия в 1927 году принять условия легализации, предложенные властью. Эти условия нынешние сторонники теории «неправильной церкви» стали называть сергианством. Договорились даже до того, что это грех, особенно много говорили об этом в Русской православной церкви за рубежом. Но это чисто церковные споры, я сейчас не хочу их трогать. Взаимоотношения Русской православной церкви и Русской православной церкви за рубежом – отдельная большая тема. Именно в РПЦЗ больше всего критиковали декларацию патриарха Сергия, но речь сейчас не об этом.
Давайте попробуем поставить себя на место Сергия, оценить условия, в которых существовала тогда РПЦ. Вся внешняя и внутренняя деятельность могла быть только под контролем властей, при этом вопросы вероучений или соблюдения канонов советскую власть, в принципе, никак не заботили. Ничего она не запрещала, можно было рукополагать епископов пресвитерами и признавать во Христе две ипостаси. То есть с точки зрения религиозных установок все было правильно, отрекаться ни от чего не пришлось.
Да, компромисс с властью, на который пошел Сергий, нанес серьезный удар по авторитету Московской патриархии. В оппозицию встали многие видные церковные деятели, например, первый, по завещанию патриарха Тихона, кандидат в патриаршие местоблюстители митрополит Кирилл Смирнов. Находящийся под арестом глава Русской православной церкви митрополит Петр также счел курс своего заместителя неподобающим и призвал его исправить ошибку.
Беда-то состоит в том, что исправляй – не исправляй, никакого облегчения для церкви не последовало. Напротив, гонения с каждым годом усиливались, а в 37–38 гг. достигли небывалого в истории размаха. Одна из крупнейших в мире церквей была, по сути, почти уничтожена. Легче, наверное, перечислить священников, которые остались на свободе, чем тех, которые сидели в лагерях или были расстреляны. На весь Советский Союз осталось только четыре архиерея на кафедрах, включая самого митрополита Сергия, в стране действовало всего лишь несколько сотен храмов.