Он еще раз внимательно глянул на пассажиров мотоцикла. Да, документы в полном порядке, держится спокойно, с соответствующим его статусу достоинством, придраться вроде не к чему… «Стоп! Одежда!» – наконец понял он. Всю ночь шел дождь, сам Ветров к тому времени простоял на посту три часа и уже промок и испачкался. На Таврине же и его супруге не было даже пятнышка грязи. Уж грязь-то точно должна быть, если путешествуешь на мотоцикле под дождем по сельским дорогам… Значит, ехали они не на мотоцикле. Тогда на чем? И где потом взяли мотоцикл?
На все эти размышления у Ветрова ушли считанные секунды. Помните фильм «В августе 44-го», финальную сцену, где капитан Алехин за пять минут прокачивает и разоблачает матерого немецкого диверсанта? Это не художественный вымысел, такие случаи были и в жизни. История Ветрова – яркий пример высочайшей профессиональной работы Народного комиссариата внутренних дел в годы ВОВ. Особенно примечательно, что диверсантов разоблачил не специально подготовленный волкодав из ГУКР «Смерш», а обычный советский милиционер.
Ветров сообразил, как может проверить свои подозрения. Он спокойно предложил Таврину и его супруге проехать в райотдел милиции, нужно, мол, соблюсти формальности, поставить в документы отметки о выезде из прифронтовой зоны. Объяснил, что без нее никак нельзя, любой следующий патруль остановит и начнет задавать товарищу майору неприятные вопросы, как он вообще сюда проехал, минуя посты. Таврин подвоха не почувствовал, доводы милиционера были здравыми, говорил он убедительно, без напряжения. «Надо, значит, надо, поедем в райотдел», согласился диверсант.
Пока Таврину ставили отметку в удостоверении личности, Ветров тайно обыскал мотоцикл. Находки его поразили. Было чему удивиться! Панцеркнакке (немецкий минигранатомет), магнитные мины, пистолеты, гранаты – слишком много специфического снаряжения для отправляющегося на лечение в Москву майора. Ветров немедленно докладывает о находке в Главное управление контрразведки «Смерш». Он понимает, что этим делом должны заниматься не милиционеры, совсем другие люди.
На Лубянке к этой встрече давно готовились, уже знали, что боевик попытается проникнуть в Москву в форме офицера госбезопасности, об этом сообщала заграничная агентура СМЕРШ. Настал момент задержания гостей. Хватит им уже гулять на свободе, пора давать показания в кабинете следователя, – решили контрразведчики. Для задержания Таврина и его супруги немедленно высылают самолет с опергруппой.
Когда очередной патруль увидел приближающийся мотоцикл и остановил его, Таврин подчинился спокойно. Он уже уверился, что ему ничего не угрожает, все документы в порядке, ордена на гимнастерке подлинные, уже проверяли и отпускали. Он не сомневался: патруль, как и предыдущие патрули, отдаст честь и пожелает Герою Советского Союза счастливого пути. Но старшина почему-то не торопится вернуть документы. Он внимательно их осматривает и просит Таврина пройти с ним, нужно, мол, поставить еще одну отметку. Его поведение чем-то не понравилось диверсанту, он начал на повышенных тонах говорить, что везет секретный пакет, что патруль не имеет права его задерживать, в Москве его уже ждут, дорога каждая минута. Тупоголовый старшина продолжал упорствовать. Таврин немного успокоился, прекратил кричать и направился в сопровождении патруля в дом. Таковы были его последние шаги на свободе. В доме оперативники госбезопасности мгновенно скручивают Таврина, другие на улице хватают его жену.