Это тонкая и глубокая медитация. Если я не сплю днём, я обычно выполняю эту практику утром, когда то просыпаюсь, то снова погружаюсь в сон. Когда я наконец встаю и смотрю на свой обычный мир, я спрашиваю себя, отличается ли он от этих сновидений. Я знаю, что мои мысли не создают мою реальность настолько буквально, насколько это происходит в моих сновидениях, однако я также осознаю, что мысли обладают колоссальной силой и что они окрашивают мою реальность бодрствования.
В буддийской космологии существует шесть основных миров существования. Согласно «Калачакра-тантре», каждый мир создаётся коллективной кармой населяющих его существ. Мы вместе являемся творцами человеческого мира и теми, кто воспринимает его, но не его жертвами. Если мы и являемся жертвами чего-то, так это собственной кармы, собственных плохих привычек. Специалист по «Калачакра-тантре» Весна Уоллес пишет: «Судьба неодушевлённого космоса, обусловленная действиями [кармой] живых существ, – это также судьба живых существ, населяющих этот космос»102. Тензин Вангьял пишет: «Подобно сновидениям, миры – это проявления кармических отпечатков, однако в случае миров кармические отпечатки являются скорее коллективными, нежели индивидуальными… Хотя миры кажутся отдельными и плотными и именно таким мы представляем свой мир, на самом деле они подобны сновидениям и несубстанциональны»103.
Наблюдая, как я создаю целый мир сновидения из единственного кармического отпечатка или мысли, я улавливаю намёк на то, как подобный процесс происходит на уровне вселенной. Для меня этот внутренний процесс происходит в миниснах, или соньетках. Часто у меня не получается поддерживать эти индуцированные в бодрствовании осознанные сновидения, однако их краткость не умаляет их глубины. Когда осознанное сновидение заканчивается, я поднимаюсь над поверхностью мембраны сна и возвращаюсь в смутное гипнопомпическое состояние. Затем я внимательно брожу среди других мыслей или образов в поисках того, который могу взять с собой как семя нового осознанного сновидения, опять погружаясь в мир сна. Дневной сон превратился в игривое исследование моего ума и интимную демонстрацию силы ума творить мир. Внимательный дневной сон также показал мне, что подобный творческий процесс имеет место и тогда, когда я курсирую между внимательностью и невнимательностью в течение дня. В один момент я пробуждён к тому, что происходит, и полностью присутствую в своих переживаниях, а в следующий скатываюсь в невнимательность и проваливаюсь в грёзы наяву. Я пересёк «черту» или «мембрану», перейдя к одной из форм бессознательности. Единственное реальное различие между этими двумя формами «дневного сна» в том, что во время настоящего дневного сна мои мысли могут стать семенами целой личной реальности (сновидения), тогда как в течение дня они ограничиваются поступающей извне сенсорной информацией.