Карусель замедлила ход, и Артур закричал:
— Еще!
— Давай попозже. — Элиза толкнула дверцу и, стараясь не потерять равновесия, выбралась наружу. — Меня немного укачало. А тебя нет?
— Мы ездили по кругу. — Они двинулись к выходу, Артура шатало из стороны в сторону. — По кругу, по кругу, по кругу…
— Артур, пожалуйста, хватит. — Она оглянулась на соседнюю чашку, но там уже было пусто, мистер Каргин исчез.
— А где мамуля?
Элиза кивнула в сторону скамейки, где они оставили Рейчел. Та сидела, сгорбившись и подпирая кулаком голову. Артур вырвал руку у Элизы и кинулся к ней.
— Мамуля, я вертел нас в чашке!
— Я видела. — Рейчел раскинула руки навстречу сыну. — Ты такой умный.
Мальчик вывернулся из ее объятий, влез с ногами на скамейку и принялся увлеченно наблюдать за жизнью парка. Рейчел перевела дух, заправила отросшие волосы за ухо и улыбнулась Элизе:
— Привет.
— И тебе привет. — Элиза взяла лицо жены в ладони, приподняла подбородок и заглянула ей в глаза. На роговице по-прежнему виднелась появившаяся четыре года назад красная точка, а за белком вдруг мелькнула крошечная тень. Элиза моргнула, и тень исчезла.
Она не отняла рук от лица Рейчел. Так они и сидели. По небу бежали облака, рядом топотал их маленький сын.
— Это не больно, — сказала Рейчел. — Совсем не больно.
Дилемма заключенного
В эксперименте описываются двое узников, заключенных в одиночных камерах. Им предлагают более комфортные условия в обмен на согласие предать друг друга. Было доказано, что в краткосрочной перспективе одному заключенному выгоднее выдать другого, однако если известно, что им предстоит взаимодействовать на протяжении долгого времени, то они достигают большего успеха, действуя в интересах друг друга.
Если люди отказываются верить в простоту математики, то это только потому, что они не понимают всей сложности жизни.
Джон фон Нейман. Из выступления на заседании Ассоциации вычислительной техники в 1947 г.
I Сотрудничество
Все звали его Ал. Родители были не против. Сами видели, что сын их — мальчик популярный и с каждым может найти общий язык: с ровесниками и стариками, с пацанами и девчонками, с греками, турками и даже британцами. Недоволен был только дедушка. Но Али это не трогало. Просто у baabanne[3] был дурной характер.
— От него и молоко скиснет, — говорила Али мама. — Не обращай внимания.
Али привык относиться к дедушке как к одной из коз, которых ему приходилось пасти, — милый, конечно, но лучше от него держаться подальше. Родители его владели гостевым домом чуть севернее Ларнаки, а заниматься козами поручали детям. До и после уроков Али с сестрой гоняли их по пастбищу, а к вечеру приводили домой. Летом детей еще посылали собирать апельсины или белить стены. А в свободные дни Али хвостом таскался за Костасом. Тот был мастером на все руки, все мог починить — и духовку, и машину, и люстру, и пылесос. Али нравилось наблюдать, как сломанные вещи оживают в его руках при помощи обычного мотка провода или банки лака.