Рядом с Доцентом, на первом этаже в однокомнатной квартире жила прабабушка Розы — выжившая из ума старуха 92 лет с явным комплексом Плюшкина. Одержимая идеей обеспечить приданым свою дорогую правнучку Розу, старая казашка опустошала местные помойки, притаскивая их «драгоценное» содержимое в свою квартиру, которую она превратила в настоящую «пещеру Али-Бабы». При этом старушка, совершающая с завидным постоянством свои челночные туры по местным помойкам, была так уморительна, что я не мог удержаться от соблазна пошутить над ней. Издалека завидев ее, я вставал на краю балкона и, сложив ладони наподобие рупора, с пятого этажа громогласно вопил: «Апа, Аллах акбар!» («Бабушка, Аллах Велик!») Бабка замирала, смешно вздевала руки к небу и пропевала скрипучим старушечьим голосом, как мулла на минарете: «Аллах акбар!» Я вновь кричал: «Аллах акбар!», старушка тут же вторила мне и так продолжалось до бесконечности. В конце концов бабка забывала о цели своего вояжа, а я уже не мог удержаться от гомерического хохота на балконе, держась за живот и опустившись от удушающего смеха на корточки. Когда бабушка, наконец, к облегчению соседей отдала Богу душу, местному ЖКО понадобилось восемь грузовиков, чтобы вывести все ее «сокровище» на городскую свалку. Остается только гадать, где умудрялась жить, есть и спать эта очаровательная бабулька!
И еще об одном персонаже нашей повести следует сказать несколько слов: это — Саша Ткаченко по прозвищу «Бандера». У читателя, возможно, возник закономерный вопрос: а было ли прозвище в детстве у автора этих строк? Ответственно заявляю: да, было «погоняло» «Граф» (очевидно, по аналогии с графом Воронцовым), которое совершенно вытеснило надоевшую мне с детства «Ворону». Я очень гордился этим прозвищем и старался вести себя во дворе так, как подобает подлинному носителю графского титула. Бандера был уроженцем Западной Украины (отсюда его «погоняло») и проживал со своей мамой на втором этаже рядом с уже известной нам Розой. Характер у Саши был прескверный — злопамятный, агрессивный и корыстолюбивый. Именно это корыстолюбие привело Бандеру в 1982 в дисциплинарный батальон — во время службы в Афганистане он умудрился продать гранаты афганским моджахедам. В свободное от учебы время Ткаченко учил языки: казахский и украинский, — по-видимому, всерьез намереваясь стать «полиглотом». «Знаешь, как будет по — казахски «Соловей — разбойник»?» — приставал он ко мне. «Нет!» «Бабу — басмач! А знаешь как будет Красная Шапочка по-украински? Червона Капуняшка! А сексуальный маньяк? Злыдень писукатый!» — и Бандера заливался радостным визгливым смехом, обнажая коричневые от никотина крупные лошадиные зубы. Играть с Бандерой в наши дворовые игры — в основном, «чехарду» и «козла» — было всегда очень рискованным занятием. Саша Ткаченко был непредсказуем и до крайности обидчив, причем обида иногда возникала на ровном месте, но за ней незамедлительно шла беспощадная месть Бандеры. На моей памяти, во время игры в «козла» Пулик нечаянно задел Ткаченко, слегка испачкав ботинком ему штаны. Ответ Бандеры не заставил себя ждать — когда Пулик в порядке очередности встал «козлом» в известную позицию, Ткаченко разогнался и со всей дури пихнул коленом Полякова в зад, т. е., что называется, «запорол козла». Пулик успел только охнуть, ушел в «бреющий» полет, пробороздив лицом асфальт. При этом он так сильно разбил себе нос и губы, что больше мы его в этой игре не видели. Я только с удивлением успел заметить, как на лице Бандеры в это время застыла блаженная улыбка садиста.