И с кроватки не даёт вставать!
Опять вступил саксофон поддерживая обиду маленького мальчика.
Фомин наблюдал за Сталиным. Тот сделал затяжку из трубки, неглубокую, а потом понемногу выпуская дым, стал наклонять голову к правому плечу, как бы прислушиваясь одним ухом к словам. На втором куплете улыбка чуть тронула губы, кончики усов седых поползли вверх. После третьего куплета Вождь даже ухмыльнулся и несколько раз качнул головой в такт песне.
А я не буду таким дурным как папка!
И женюсь я лет под сорок пять!
И накажу женей своей я строго!
Дядьку Вовку в дом к нам не пускать!
«Дядьку Вовку в дом к нам не пускать» - пропел саксофон зеленоглазки и музыка оборвалась.
https://www.youtube.com/watch?v=Yh309kmK_tk
Первым засмеялся Сталин, при этом глаза в основном смеялись, лучики пуская, остальное лицо только пыталось глаза эти поддержать, кончики губ вверх поползли, лоб наморщился. Сталин кхекнул даже пару раз.
- А, Лаврентий, скажи, смешная песня!? Молодэц мальчык. Скажи, Лаврентий.
- Да, Коба, смешная песня и Володя молодэц. Не зря ему Тито орден дал.
- Ордэн. Нет. За одну песню у нас в стране ордена не положены. У тебя, Володя, есть ещё весёлые пэсни? – Сталин вновь сунул трубку в рот, до этого просто в руке держал, забыв о ней. Песню слушал. Трубка успела погаснуть. Он недовольно крутнул рукой с зажатой в ней чёрной трубкой. Сейчас же подошёл Власик и, чиркнув спичкой, поднёс Сталину огонёк. Тот сделал два глубоких вдоха и окутался дымом как вулкан Тятя на Камчатке.
- Есть одна песня, только она немного неприличная. – Фомин встал и посмотрел на Светлану.
- Матершиная что ли? – водрузил пенсне на нос Берия.
- Нет, не матершинная, ну, - Вовка замялся. – Про баню.
- Еслы не матершиная, то пой. Чего время тянуть, - Сталин вновь окутался дымом.
Ну, напросились. Фёдор Челенков чувствовал, что одной песней не обойтись, и долго вспоминал блатные, даже «Владимиский Централ» пытался вспомнить Михаила Круга. И уже, взяв ручку и написав первый куплет, понял, что нет, не пойдёт. И тут мысль метнулась в стронону и выдала на гора другую песню Круга:
Помню, как в счастливом, голопузом детстве,
Что ни в сказке, ни наврать, ни описать
Меня мама брала в баню на Советской,
И давай меня тереть и отмывать.
Не смотрел на зрителей. Песню всего несколько раз прорепетировал и боялся, что собьётся, перебирал струны, пел, и только когда дошёл до мочалки тети Зины, решил взглянуть на людей, что собрались позади Сталина. Но взгляд дёрнулся и зацепился за Лаврентия Палыча. Тот прямо хохотал. Потом и на Сталина перевёл глаза, тот тоже смеялся и прихлопывал ладонью в такт по столу.