– Финансовое обеспечение маяка и вашей семьи, – продолжил он, – будет полностью покрыто суммой, положенной по завещанию, равно как и все работы, необходимые для ремонта дома и хозяйственных построек и для расширения причала.
Капитан Фредрик Ларсен удовлетворенно кивнул.
– А когда деньги закончатся? – спросил Видар, не переставая заламывать пальцы.
– Прекращение выплат не предусмотрено, – сказал Даль. – Я имею в виду, что оно не ограничено по времени. Как я считаю, можете оставаться на острове хоть до конца своих дней.
Ранхиль и Видар переглянулись, изумленные. Первым, завопив от радости, вскочил Даг. Все трое обнялись и закружились по комнате в этом странном хороводе. А потом откупорили бутылку акевита и убедили двоих мужчин выпить с ними – с Ранхиль, Видаром и Дагом. С островитянами.
Наконец-то он сделал это. Закончил свой роман.
В нем он рассказал о счастливом детстве на острове, полном историй, легенд и тайн, оставленных такой же семьей, как и его. О сокровище, пирате и трех братьях, которые искали клад.
Но прежде всего он рассказал о суровой и негостеприимной скале, продуваемой всеми ветрами, которая всё же получила собственное имя, завоеванное потом, кровью и слезами тех, кто там жил: остров Немого.
И хотя люди уже побывали на Луне и вышли в открытый космос, остров Немого оставался одним из тех мест, где время течет иначе, не так, как на остальной планете. Из таких мест та же самая Луна всё еще казалась далекой и недостижимой, полной загадок, как сотни или тысячи лет назад.
Даг Лу постарался наполнить свой роман тем же чувством покоя и вечности, которое остров неизменно дарил ему, цветами, звуками и ароматами, пусть даже книга и не может их передать. Ведь именно остров вдохновил его. Он слушал его. И остров говорил с ним.
Роман разлетелся по миру. Тетя Хедда успела его прочитать и растрогалась.
Даг был последним потомком Арне Бьёрнебу, покинувшим остров. Теплым, но хмурым субботним утром 17 сентября 2016 года он тихо и мирно скончался во сне.
И сегодня случается, что люди, проплывающие мимо необитаемого каменного утеса, говорят, что слышат песни – вроде тех, что звучали из старого патефона. Другие утверждают, что видели, как темный силуэт ходит туда-сюда по тропинке от старого дома к маяку. Может быть, так и есть.
Остров пережил своих обитателей, но навсегда сохранил в себе, в каждом камешке их неукротимый дух, который слился со скалой и стал от нее неотделим.
И больше остров Немого не потерянная бусина разорванного ожерелья, а бриллиант, сияющий собственным светом.