– И что, ты собираешься работать здесь? – удивился Гуннар.
Я улыбнулся.
– Так разве это работа – сидеть в кабинете? – спросил я.
– Ты шутишь! – решил он.
Чтобы показать ему, что я не шучу, я снял пиджак, схватил рубанок и с воодушевлением принялся толкать его взад-вперед по столу.
Рабочий осторожно взял его у меня и показал, что и как нужно делать. Я поблагодарил его и спросил, можно ли мне поработать здесь. Он смущенно посмотрел на брата, тот сурово взглянул на меня, покачал головой, махнул рукой и пошел в кабинет.
Я пробыл в мастерской три недели. Отец предложил мне зарплату как рабочему, но я отказался. Я работал руками – ради удовольствия и того, чтобы что-то познать, а не из-за денег. Руки жгло от волдырей и порезов, кости ныли, мышцы тянуло, зато разум был свободен. Мне хотелось пригласить работников цеха на обед. Я бы даже разделил с ними кров и ночевал в общем бараке – у многих из них не было ни семьи, ни дома, куда можно прийти на ночь, и они жили в комнатах, которые отец построил специально для них. Но я не просил отца об этом – он бы меня ни за что не понял.
– Работа с деревом приносит мне настоящую радость. Это, наверное, как для тебя – преподавание… Не подумай только, что я отказался от философии. Мы, люди, – думающие существа, мы зависимы от мышления. Но одного его недостаточно.
Элиза убрала прядь волос со лба и уставилась на меня:
– Что ты пытаешься этим сказать?
Я в замешательстве покачал головой:
– Не знаю. Может, мне нужно измениться и больше работать физически?
– Так что тебе мешает?
– Ничего, – попытался я объяснить, – но…
– Что «но»?
– Я не уверен, что это правильно.
Она погладила меня по волосам, и в ее нежной улыбке я укрылся от всех переживаний мира.
– Всё гораздо проще, чем ты думаешь, – прошептала она.
– Правда?
Она кивнула.
– Просто делай то, что велит сердце, и это всегда будет правильно.
Три недели я работал в столярном цеху отца, а потом попросился на север страны – присоединиться к лесорубам.
– Тебе не кажется, что ты зашел слишком далеко? – заволновалась мама, узнав мои намерения. – Разве тебе не хватает работы здесь, в мастерской? У тебя и так уже изранены руки и лицо! Ты же студент философского отделения, не забывай!
– Я вернусь в университет через шесть недель, – ответил я. – И стану целыми днями сидеть над книгами в душных классах. А за окнами будет холодная зима! В конце концов, разве я многого прошу? Всего-то пожить свободной, здоровой жизнью, прежде чем вернуться к работе.
– Работа? Ты называешь университет работой? А здесь, выходит, за шлифовальным станком, или там, в лесу, для тебя отдых?