– Я бы хотел стать писателем, – сказал он. – В общем-то, это не отличается от твоей потребности создавать что-то руками. Я мечтаю рассказывать истории о нашем времени, жизни и идеях. И… не уверен, что для этого мне нужен университет.
Я написал несколько писем моей дорогой Элизе, в которых рассказал всё как есть и попросил у нее совета.
«Милый брат, – ответила она, – я чувствую в твоих словах страсть и пыл, я вижу, как волнуется твое сердце, я понимаю твои переживания и беспокойство. Поверь мне, эти сомнения – всего лишь ступени на пути к зрелости и к тому, кем ты станешь в будущем. Мы растем и развиваемся только благодаря сомнениям. Они заставляют мыслить, и ты должен гордиться тем, что у тебя такой живой ум.
Твоя преданная сестра призывает: не останавливайся в поисках самого себя. Продолжай, иди вперед, не успокаивайся, не почивай на лаврах. Ищи свой путь, пробуй новое!
Иногда я смотрю на своих учеников и мне становится так радостно, что трудно даже сдержать это чувство. Я ликую от того, что возможности каждого из них – безграничны. Их чистота, сила сходят на нет не сами по себе, а от превратностей жизни, от лицемерия и компромиссов взрослых.
Оставайся ребенком, если сможешь, очаровывайся миром. А что касается наших родителей, знай, что они понимают больше, чем ты думаешь, бесконечно любят тебя и не хотели бы видеть своего сына несчастным».
Пришло лето, а вместе с ним и время возвращаться домой. Я как раз собирался связаться с бригадой лесорубов, чтобы повторить опыт прошлого года, когда с юга страны пришла телеграмма. Она была адресована Эмилю Бьёрнебу. Я обратил внимание на печать почтового отделения Арендала и заметил, что отец взволнован. Он прочитал послание в одиночестве, а нам передал его содержание в конце обеда. В телеграмме, написанной канцелярским слогом сотрудника управления судоходства, сообщалось о смерти Эйнара Бьёрнебу. Он скончался около месяца назад, как сказал врач, от сердечного приступа.
Позже я узнал, что в телеграмме говорилось еще и о назначении нового смотрителя маяка. Но он посчитал, что нас это не касается, и ничего не сказал.
– Ваш отец отправится на остров, где он вырос, – сообщила нам мама. – Чтобы почтить память своего брата. И я поеду с ним.
Родители решили, что Гуннар останется во главе завода, а мы с Элизой можем поехать с ними, если захотим. Всё равно у нас летние каникулы. Гюнхиль от поездки отказалась: ей нужно было присматривать за детьми в Йомфрубренне, да и вообще остров не имел для нее особенного значения.
Я же мгновенно позабыл обо всех планах на лето и так называемом контробразовании, противоположном университетскому. Я думал только об острове – с ребяческим задором, далеким от настроений и стремлений юноши. Кажется, я снова стал ребенком, сидящим на коленях у отца и мечтающим о невероятных приключениях. Наконец-то у меня появилась возможность увидеть своими глазами остров из детских фантазий! Я понимал, что разочарование, скорее всего, неизбежно, но это не мешало мне донимать бедную Элизу разговорами о предстоящем путешествии и заражать ее своим внезапным безумием. Отец отправил сообщение на остров, в котором предупредил о нашем приезде своего отца Арне и его внучку, дочь Эйнара, Сунниву. С острова вернулся исчерканный невнятным почерком лист бумаги. Однако на нем можно было разобрать: «Добро пожаловать. Мы ждем вас».