Стоик. Эйнар-стоик.
Я мысленно рисовал историю своей семьи и, не подозревая об этом, выкраивал себе будущее.
Попрощавшись с могилами, мы с Элизой решили найти пещеру Вассмо. Может, она и вправду существовала, но в тот день мы ее не обнаружили.
Перед отъездом мой отец долго сидел рядом со стариком и молчал, а мы в это время разговаривали с Суннивой, понимая, что скоро расстанемся на долгое время.
Небо раскраснелось от солнца, и вскоре за нами вернулся рыбак на лодке. Все разговоры закончились, и мы попрощались – тепло и без стеснения, не так, как по приезде.
Мы отдалялись от острова, разглядывали его неровные очертания, проступавшие за влажной дымкой. Чайки сопровождали нас почти всё время, пока остров не сделался совсем невидимым, только прерывистым светом маяка напоминая нам, что прошедший день не был сном.
Когда чайки умолкли, в лодке воцарилась тишина, нарушаемая только ритмичными всплесками волн. И в этой тишине я неожиданно стал представлять себе мост. За свое недолгое пребывание на острове я будто остановился посреди моста, соединяющего смутные воспоминания и игры ума с новой реальностью, полной вопросов и обещаний, реальностью, которую еще только предстояло осмыслить. И чем больше мы отдалялись от острова, тем сильнее я убеждался в том, что мне необходимо сдвинуться с этой точки – в любом направлении, пока еще есть выбор. Нужно только найти, куда идти.
Остров меня не разочаровал, а скорее заинтриговал. Я размышлял о жизни, оторванной от всего на свете, об изоляции и одиночестве, об отсутствии социальных условностей и – как следствие – о свободе для развития и поиска. Я рассказал об этом Элизе, и, оказалось, ее мысли были схожи с моими. Она призналась, что хотела бы пожить на острове. Остров дарит смелость и мужество. Таковы были ее слова. Но когда я спросил Элизу, что она имеет в виду, какой такой смелости ей недостает, сестра словно растерялась и замолчала.
На следующий день мы отправились в управление судоходства. Один из служащих, грубоватый и несдержанный чиновник, сказал моему отцу, что со смертью Эйнара Бьёрнебу должность смотрителя маяка стала вакантной. Арне уже слишком стар и болен – такая работа больше не для него. А что касается Суннивы, то еще никто и никогда не слышал о женщине-смотрителе! Чиновник, конечно, признавал ее навыки и опыт, но не мог позволить женщине стать смотрителем и остаться в доме. По правилам, Сунниве предстояло покинуть остров.
– Но ей же некуда идти! – возмутился мой отец. – Она родилась в доме на острове!
– Этот дом никогда не был собственностью семьи Бьёрнебу, – сухо произнес служащий. – Он принадлежит администрации Арендала и передается смотрителю маяка в аренду.