– У меня – то же самое.
Теперь, когда Грейс от них съехала, он жил вдвоем с матерью, и та слова бы не сказала, приведи он кого-нибудь к себе наверх, в спальню. Пока ему было лет четырнадцать-пятнадцать, у матери имелись веские основания для беспокойства, но по достижении им того возраста, когда у него – в разумных пределах – проявилось осознание своих поступков, она расслабилась.
– Ну, куда пойдем-то?
– Можешь зайти к нам – познакомишься с моей мамой, или давай где-нибудь посидим.
На кухонном столе была оставлена записка – мама напоминала, что теперь работает в ночную смену, а в духовке для него припасено полпирога с курицей. Мама отказывалась верить, что к пирогу он не прикоснется.
– Выходит, мы одни?
– Да.
– Ка-а-а-айф, – протянула Джез, обнимая его сзади.
– Чая хочешь?
Она разжала руки.
– А водки не нальешь?
– Водки?
– Ага. Что, нельзя?
– Можно. – Он пожал плечами, но это движение почему-то свидетельствовало об обратном.
– Я ведь не собираюсь нажираться. Просто охота – сам понимаешь… немного расслабиться. Выпьешь со мной?
– Нет, мне и так хорошо.
– По тебе не скажешь.
– В смысле?
– Ну, не знаю. Напряженный весь, «да, нет».
За всю поездку в автобусе он почти ничего не сказал, а Джез все время зависала в телефоне. В какой-то миг она взметнула телефон вверх и сделала их совместное селфи. Показала снимок Джозефу. Он еще подумал, что сидит с озадаченным видом. Джез тут же куда-то запостила их фото или кому-то отправила, но Джозеф не спросил куда и кому, а она сразу вернулась в «Инстаграм».
Он знал, что водка в доме есть. Они с матерью пили очень мало; эту бутылку кто-то принес к рождественскому столу. Практически непочатая, она лежала в морозильнике.
– У тебя есть чем разбавить? Кока-кола?
– Нет. Мы кока-колу в доме не держим.
– Ну, ты приколист, – сказала Джез. – Водки ему не надо, кока-колы не надо…
«Пирога с курицей не надо, секса не надо, – мысленно подхватил Джозеф. – Что ж это такое?»
– Апельсиновый сок будешь?
– Может, коктейль предложишь?..
Он планировал в какой-нибудь момент сказать «да», но смешивать коктейли не имел никакого желания.
– А я «отвертки» хлебну.
Он достал из холодильника сок, а из морозильника – бутылку и принес пару стаканов. Джез наблюдала, как он наливает водку.
– Маловато будет. Даже не почувствуем.
В нем всегда жило… Он даже не знал, как это называется. Самоотречение? Послушание? Нечто связанное с церковью? В основном это чувство происходило из желания как можно дольше поддерживать форму. Вес его не менялся с восемнадцати лет, а фигура была для него важна. Джозеф терпеть не мог пироги с курицей, кока-колу, водку. Он даже огорчился, что не испытывает интереса к Джез. Это ведь никак не связано с фитнесом. И с церковью тоже.