Ну, вздохнул-выдохнул я, поехали. И мозги тянувшего к Оле лапу урода испачкали стену. Через долю секунды — его соседа.
Следующим, в порядке приоритетной очереди был Погибыч — и на нём вышла заминка. Колено гавнюка превратилось в фарш, рожа плаксиво и жалко перекосилась, но биодоспех удержал. Пришлось тратить ещё один выстрел, дробя вторую ходилку.
А дальше я застрочил по дёргающимся дружинникам. Понять бы они ничего не успели, но задержка на Погибыче и необходимость перезарядки привела к тому, что моё положение четвёрка оставшихся в живых определила. И выстрелили. Хер знает, попали бы или нет. Но стрелять я не стал, оскалившись, наблюдая, как четыре болта стукаются в воздушную плоскость. Разрушили, но потеряли энергию и опали на землю. Блин, кто ж знал, хотя… там земля рядом, а она могла с погибычевой магией начать гореть под ногами, температура в тысячу градусов, не меньше, судя по повреждению биодоспеха.
Впрочем, не время мысли думать. Время ещё будет. Пристрелил оставшуюся четвёрку, заменил обойму на полную, убрал в карман. Вздохнул, перевалил через стену, прыгнул и под взглядом пяти пар выпученных глаз (Недум морду из людской высунул), спланировал во двор на воздушных плоскостях. Зар аж на жопу упал, тряся башкой. Ну или пытается прикрыть филей от праведного педагогизма, но нихера не поможет.
— Ола, Люба! — рявкнул я, но слегка улыбнулся. — В покои мои, бегом.
Девчонки с писком фактически исчезли в доме. А я, доведя улыбку до поистине ангельских кондиций, неторопливо пошёл к сидевшем на жопе Зару и подвывающему Погибычу. По дороге подумал, да и не снимая доспех, нарастил питательное щупало — они мне доспех повредили, они его потери пусть и восполняют, справедливо заключил я. Ну и психологический эффект — тоже вещь небесполезная, отметил я ужас в глазах парочки, когда доспех стал поглощать труп дружинника.
— Стригор…
— Заткнись. Разинешь пасть без дозволения — лишу руки или ноги. Отошёл к стеночке, встал — и ждать, не дёргаясь, — по-доброму огласил я родственничку. — Уразумел?
— Я… уразумел, — поник парень и отошёл к стеночке.
Хм, а не сломаю ли? Хотя и хер с ним, если сломаю. Тут реально совершенно не факт, что это, когда-то бывшее симпатичным пареньком-почемучкой, годится на что-то, кроме спермобанка для популяции Лога. Сломается — туда и дорога, окончательно махнул я лапой.
— Погибы-ы-ыч, — почти пропел я. — И что же делать с тобой, лживый тать?
— Я…кх-х-х… не…
— Тать поганый, лжец, честь поправший, — покивал я. — Ты людишек привёл, их деяния — твои. Вмешательство в схватку было, покушение людишек на жизнь благородного исподтишка — было. И ты их главный. А значит тать поганый и бесчестная тварь, снисхождения и обращения достойного не заслуживающая.