Сложив испачканную наволочку, он засунул ее в карман пальто, потом принялся искать тайник с папкой Кэтрин. Оливия назначила его своим душеприказчиком, сообщив комбинацию сейфа, с тем чтобы завещание было утверждено без проволочек, когда придет время. Документ был весьма простым. Несколько небольших сумм было оставлено давнишним служащим здания, а также уборщице. Обстановка квартиры, автомобиль и драгоценности подлежали продаже. Вырученные деньги вместе с небольшой папкой акций и облигаций предназначались для различных католических благотворительных организаций. В завещании указывалось, что Оливия сама заказала и оплатила услуги в похоронном бюро «Фрэнк И. Кэмпбелл». Она не захотела, чтобы гроб с ее телом был выставлен для прощания, и пожелала быть кремированной после заупокойной мессы в церкви Святого Винсента Феррера. Ее прах надлежало захоронить в могиле матери на кладбище Калвари.
В сейфе хранилось завещание, а также немного драгоценностей — жемчужное ожерелье и небольшое бриллиантовое кольцо с серьгами. Стоило все это не более нескольких тысяч долларов.
Но к разочарованию Хэдли, папки с документами Кэтрин там не было. Отдавая себе отчет в том, что консьерж мог обратить внимание на его длительный визит, Клей Хэдли все же обыскал каждый дюйм квартиры Оливии, но безуспешно. Папки Кэтрин он не нашел.
«Что она с ней сделала?» — в отчаянии спрашивал себя Клей. Возможно ли, что Оливия уничтожила папку, а потом, после разговора с Моникой Фаррел, решила не открывать правду? Ему в голову приходило только такое разумное объяснение. Когда он спустился вниз, его остановил консьерж.
— Как себя чувствует миз Морроу, доктор? — участливо спросил он.
Тщательно взвешивая слова, Клей ответил:
— Миз Морроу очень, очень больная женщина. — Потом добавил хриплым голосом: — Ее не станет с нами через несколько дней.
Вечером следующего дня, когда ему позвонили и сообщили, что Оливия была найдена мертвой, он оказался в гостиной Оливии вместе с Моникой Фаррел. После прибытия «скорой помощи» Моника оставалась в квартире недолго. Ей нечего было сказать, кроме того, что она приехала на заранее назначенную встречу с Оливией Морроу. Оглядываясь назад, Клей был доволен тем, как ловко обошелся с медиками, объяснив им, что был личным врачом Оливии, что она была неизлечимо больна и что только вчера вечером он умолял ее поехать в хоспис… Потом, когда приехал служащий похоронного бюро, медики прикрепили бирку к ее телу, а он подписал свидетельство о смерти.
После бессонной ночи и отчаянного звонка Дугу оставшуюся часть четверга Клей занимался тем, что уничтожал любые следы, позволяющие заподозрить его в причастности к смерти Оливии. Он написал в «Таймс» краткий некролог, обзвонил небольшой круг знакомых из ее записной книжки, договорился о заупокойной службе, а также позвонил ликвидатору, с которым встретился в ее квартире для составления описи имущества. Наконец, почувствовав, что сделал все возможное, чтобы предстать в качестве заботливого друга и душеприказчика, он принял снотворное и отправился спать.