Мартин Скорсезе. Главный «гангстер» Голливуда и его работы (Шон) - страница 57
Еще один интересный случай недоверия. Ньюман написал Скорсезе подлинно фанатское письмо, в котором говорилось, что ему очень понравился фильм «Бешеный бык», но при этом ошибочно называл режиссера Майклом Скорсезе. Скорсезе боготворил актера с 14 лет, когда он посмотрел ленту «Кто-то там наверху любит меня», биографический фильм Роберта Уайза о чемпионе по боксу в среднем весе Рокки Грациано. Казалось, Ньюман происходил из совершенно другого мира — он пил пиво, безумно любил спорт и предпочитал отдыхать на природе, тогда как Скорсезе проводил большую часть времени в полутемных кинотеатрах и подпрыгивал от неожиданности, когда видел кактус. Но что-то в Ньюмане его заинтриговало: «Вот… парень, который с годами совершенствуется. Гоняет на машинах, даже если не побеждает в гонках. Ну не может он победить лучших гонщиков „Формулы-1“. А тогда, хотел бы я знать, зачем он рискует участвовать в этих гонках, если понимает, что никогда не придет первым?»
На съемочной площадке с Полом Ньюманом, одним из экранных кумиров Скорсезе
Он чувствовал, что ответ на этот вопрос станет ключом к разблокировке Эдди Фелсона: почему этот парень снова начал играть в бильярд в свои 52 года, через 25 лет после времени действия первого фильма? На их первой встрече он спросил Ньюмана: «А зачем вы участвуете в гонках, если не можете все время выигрывать?» Звездный актер посмотрел на него, но не нашелся что ответить. «Это я о фильме», — сказал Скорсезе. Он знал, что Эдди никогда не сможет отойти от бильярдного стола, что и показано в финале фильма «Мошенник». «У него это в крови», — говорил он. Ричард Прайс соглашался: да, Фелсон никогда бы не ушел. Он просто стал бы мошенником другого типа, может быть, не сам был играл в бильярд, а мошенничал с помощью молодых талантов. Идея о том, что пожилой человек развращает молодого и в ходе этого восстанавливает свой вкус к игре, буквально очаровала Скорсезе.
В феврале 1985 года Скорсезе и Прайс рассказали об этой идее Ньюману во время встречи в его доме, который актер снимал в Малибу. Беседа шла на залитой палящим солнцем террасе с видом на Тихий океан, и когда Скорсезе появился на ней, закутанный в свой нью-йоркский плащ, то Ньюман не выдержал и рассмеялся. «У меня сложилось впечатление, что он принял меня за Носферату», — вспоминал Скорсезе. Тем не менее актер дал согласие на участие в фильме, и в результате этой беседы родился следующий метод работы. Сначала текст писал Прайс, потом он приносил написанное Скорсезе, а потом они вдвоем отправлялись к Ньюману за его вкладом в сценарий. Иногда эта работа прерывалась из-за поездок Ньюмана или его участия в автогонках. Скорсезе постоянно повторял Прайсу: «Мы шьем для этого человека костюм-тройку. Он главный герой и причина, по которой мы вовлечены в это дело. Он должен выглядеть определенным образом, и слова должны проходить через его голосовые связки».