Многие моменты, связанные с терроризмом, главным феноменом российской повседневности конца 1990-х и почти всех нулевых, надолго останутся в моей памяти. Я помню взрывы домов и ставшую магической топонимику Москвы — «улица Гурьянова»; помню взорванные самолеты; помню теракты в метро. Массовая гибель людей настолько плотно впишется в социальную и культурную ткань моих подростковых нулевых, что наложит отпечаток и на мое отношение к смерти — я устану искать ответы на вопрос «почему?». Я уверен, что на меня, как и на подавляющее большинство моих сверстников, терроризм и феномен массовых насильственных смертей существенно повлияли и продолжают оказывать влияние на нашу жизнь и поведение — только понять его значение мы пока не состоянии.
Следующие мои персональные покойники случатся не скоро — смерть возьмет тайм-аут. Следуя специфике российской демографии, дальше начнут умирать женщины. В 2012 году умрет моя первая бабушка — та самая, с которой мы ездили в санаторий после смерти отца, — Сахарова Кира Викторовна. Чудесная женщина, культурный продукт своей эпохи — всю жизнь она боялась создать о себе неправильное впечатление. Ей очень нравилось принадлежать к классу советской интеллигенции, и при любой возможности она старалась это подчеркнуть. Главным положительным определением человека для нее было слово «порядочный». Она закатывала глаза, когда слышала «непорядочные вещи», всегда прикрывала рот, когда смеялась, и очень переживала, что ее дочь вышла замуж за деревенского бандита. Все плохое, что просачивалось во время моего взросления, она связывала с отцом: «Это от Витьки». Особенно ее поразила привезенная мной из деревни фраза «бляха-муха», которую я метко ввернул за семейным ужином, отреагировав на упавшую вилку. Однажды я привез из деревни и вшей, но они ее поразили не так сильно.
Умрет бабушка Кира быстро и очень постыдно для меня. Сгорит за несколько месяцев от рака печени. Последние годы она всецело посвящала себя своему единственному внуку, то есть мне. Стареющая женщина, у которой были сложные отношения с собственной дочерью, она связывала свою старость с моим детством. Удивительно, что круг интересов старого человека способен сужаться и концентрироваться только на жизни ради кого-то другого.
Но внук вырос, закончил университет и решил начать взрослую жизнь: снял квартиру с лучшим другом, нашел работу. 4 сентября 2012 года я уехал из отчего дома, а через пару недель проводил с Рижского вокзала бабушку в санаторий отдохнуть. Еще через несколько недель она вернулась уже больная раком печени — пожелтевшая и начавшая стремительно засыхать. В начале декабря