Долгое время я воспринимал это как подарок судьбы. Люди приходят, что-то рассказывают, делятся своими наблюдениями — поле само меня находит! Но вскоре я понял, что истории, которыми щедро делятся со мной новые информанты, рассказываются мне с одной целью — чтобы их предали огласке. Я понял, что меня и мои медийные инструменты используют для внутренней игры в похоронном деле.
Интересно, что примерно тогда же и моему главному информанту, Илье Болтунову, понравилась роль медиазвезды. Он увидел, как бурно на него реагирует общественность: его приглашали на интервью, на телевизионные съемки, он познакомился с московскими активистами и другими людьми, интересующими этой темой, начал ходить в Death Cafe, которое появилось в 201 7 году. В итоге он даже открыл офис в Москве, чтобы оказывать похоронные услуги столичному населению. В 2018 году о нем сняли документальный фильм, тогда же велись переговоры о съемке сериала для одного из федеральных каналов.
В середине 2016 года появился и другой значимый для всей этой истории игрок. На меня вышла НКО «Верум», которая декларирует своей целью изменение положения дел в похоронной сфере. Они попросили их консультировать, стать их экспертом — я отказался, но по наивности поделился общими соображениями и рассказал о своем видении рынка ритуальных услуг. Уже через месяц я понял, что мои истории используются НКО для ведения своей игры: они поехали в Калугу, где провели собственное расследование и в итоге раздули огромный медиаскандал с участием одного из героев моего исследования[166]. Далее появилась целая череда материалов по моим историям, которые я опять же по глупости рассказал «правозащитникам». Используя медиа как инструмент давления, они в скором времени попытались принудить другие компании к сотрудничеству — в идеале «Верум» хотели создать большую сеть похоронных агентств под своим правозащитным крылом.
Таким образом, я достаточно быстро превратился из субъекта исследовательского проекта во вполне осязаемый объект крупной игры по переделке похоронной сферы. К сожалению, этот опыт ничему меня не научил, я продолжил общаться со всеми, кто обращался ко мне с вопросами о похоронном деле, и щедро делиться информацией.
Когда пора выходить из игры
Позже я познакомился с одним банкиром, который активно интересовался похоронным делом. Мы несколько раз встретились, обстоятельно поговорили: я поделился своими соображениями и идеями, попросил поддержать издание журнала и книг. Он согласился. Банкир показался мне адекватным — он хотел внести в похоронное дело рыночные элементы, бороться с государственной монополией. Однако после сессии коротких встреч наше общение сошло на нет: времени у банкира не было, проект издания книг оказался «не таким широким», как ему хочется, и так далее. Позже я услышал мнение, согласно которому с государственной монополией он сросся так крепко, что стал с ней одним целым.