С овощами дело обстояло хуже: тут появлялись желтые пятнышки, там я обнаруживала белые плевки, а едва я с превеликим трудом одолевала подобные несчастья, как на мои овощи нападали новые дармоеды. Чтобы покровительствовать одним, приходится истреблять других, это я понял а по моему огороду. Как только я давала кому-то послабление, считая, что теперь-то уж наступило равновесие, так немедленно заявляла о себе непрошеная третья сила, тоже желавшая урвать от моего урожая. Однажды я не заглядывала в свой огород три недели, и за это недолгое время он пришел в ужасающее состояние. Поскольку погода в эти недели была дождливой и ветреной, трава выросла высоченная, и некоторые растения, которых я вовсе не сажала, вымахали так, что моих собственных уже вообще не было видно — они все попадали и их прибило к земле. Одуванчики, которые я весной вроде бы выдрала все до одного, снова распространились по моим грядкам, плюс, откуда ни возьмись, здесь вырос чертополох. Настоящая природа хотела вытеснить мою посаженную, трава и крапива вызывали меня на битву. Это была битва, в которой я с самого начала знала, что проиграю и что самое большее, чего я могу добиться, — это свести урон к минимуму. Наверное, на свете нет ничего сильнее, чем стремление природы расти. Каждый лопух, который я вырывала, вырасту снова, с тем же нахальством, с каким семена тыквы, посаженные мной в навозную кучу, прорастали, раздвигая целые комья навоза. Сначала над землей показывались две светло-зеленые трубочки, которые за считанные часы разворачивались в листики диаметром сантиметра по четыре. Потом дней за десять развивались огромные растения с растопыренными во все стороны щупальцами, — если, конечно, им не мешали гусеницы, иногда умудрявшиеся полностью сожрать все побеги за еще более короткое время.
Кто победит — мои посадки или паразитирующие на них дармоеды? Наверное, я должна помочь своим растениям продержаться как можно дольше, хоть и знаю, что потом вредители опять возьмутся за свое? В конце концов мне удалось вырастить кабачки, уйму кабачков, которые все созрели в одно и то же время, так что большинству я дала перерасти и превратиться в этакие цеппелины. Успех объяснялся только тем, что я топила всех слизняков в миске с пивом. Ухаживать за одними в ущерб другим — такова была моя роль огородницы, и только то, за чем я достаточно самоотверженно ухаживала, я могла потом съесть, только в то, что я храбро защищала, могла потом всадить зубы — для этих растений я сама и была главным паразитом. Я ухаживала за ними для того, чтобы потом их убить, чтобы жить самой.