— Привет, милый, — говорю я, кладя сумку на пол. — Я принесла тебе еще одежды, потому что вчера вечером похватала самое основное.
Терри смотрит на сумку, затем снова на меня.
— Я не могу найти свой фонарик.
— Знаю. Он у полиции.
— Я хочу его назад. Мне нужно продолжать искать крыс.
— Я принесу, когда они закончат, — обещаю я.
— Ты теперь работаешь на них? — спрашивает он.
Я вздыхаю. Знаю, брат не в себе, но общаться с ним непросто. Я подхожу к окну.
— По крайней мере, на этот раз вид у тебя лучше, — говорю я, глядя на квадратную клумбу внизу.
— Мне понравилось смотреть на автостоянку, — признается Терри.
У меня получается улыбнуться. Мальчик, который мог назвать марку практически любой машины, никогда не уставал на них смотреть. Я снова поворачиваюсь к Терри.
— Когда позже придет врач, тебе нужно рассказать ему, как ты себя чувствуешь.
— А как я себя чувствую? — спрашивает Терри.
Я вздыхаю и возвращаюсь к нему.
— В каком ты состоянии? О крысах и всем таком.
— О кричащих девочках и шоколадной стружке, — отвечает он. Брат что-то помнит, хотя вряд ли понимает.
Я приседаю перед ним, чтобы ему не приходилось задирать голову.
— Они кричали из-за того, что ты сделал, Терри.
— Я спасал их от крыс.
Я качаю головой.
— Нет. Не было там крыс, Терри.
— Ты так говоришь, потому что стала одной из них. Мэттью говорит, что ты перешла на темную сторону. Тебе на меня наплевать.
Я чувствую, как напрягаются мышцы шеи, и подхожу ближе к нему.
— Ты полез под дверь кабинки, когда там была двенадцатилетняя девочка. Ты напугал ее и ее подруг до смерти. Вот почему они кричали.
Выпрямляюсь и снова иду к окну, все еще качая головой. Долгое время царит тишина. Я знаю, что не должна была огрызаться. Знаю, что это не его вина. Знаю, что на самом деле брат меня не ненавидит. Я знаю все это, но иногда чертовски трудно удержать себя в руках.
Я оборачиваюсь. Терри хмурится. Мне хватает мозгов понимать: он не раскаивается в том, что произошло. И не будет, пока снова не поправится. Он не может уяснить, почему я на него рассердилась. Возвращаюсь и кладу руку ему на плечо.
— Прости. Знаю, у тебя был страшный день. Просто у меня тоже. Вот почему я сорвалась. Мне плохо, что я не могу тебе помочь. Как будто мне дали очень тяжелое задание, а я не знаю ответов. Иногда я даже вопросов не понимаю.
Терри мгновение молчит, а затем выдает:
— Если ты дома пьешь чай, а вокруг больше никого нет, используете ли ты и твой муж салфетки иногда, всегда или никогда?
Я на секунду закрываю глаза. Мы целую вечность не играли в шарады. С тех пор как объявили, что ведущий передачи, Дерек Бейти, умер. Я наклоняюсь и целую Терри в лоб.