Но на сей раз мамы нет. И это самая странная вещь на свете. Я все жду, что услышу ее голос снаружи или увижу, как она возвращается из леса с охапкой всякой всячины для моего гербария. Но нет. Она просто не может быть здесь. И то, что мамы нет, — самая оглушительная, самая тяжелая, самая грустная вещь в этом отпуске.
— Что ты хочешь к чаю? — спрашивает позже папа, просовывая голову в палатку, пока я читаю книгу.
Я пожимаю плечами. Не знаю, ведь что бы он ни готовил, мамы здесь нет.
— Все, что угодно, только не сосиски, — говорю я.
Когда просыпаюсь позже той ночью, первое, что вспоминаю, это то, что мамы здесь нет. Прижаться не к кому. Некому шептать или рассказывать мне истории, чтобы убаюкать обратно. Я очень тихо расстегиваю свой спальный мешок, чтобы не разбудить папу, и пробираюсь к выходу из палатки. Застежку-молнию на клапане тихо открыть сложнее, она довольно тугая, поэтому я просто очень медленно ее тяну. Выползаю на улицу и смотрю на небо. Раньше было пасмурно, но теперь облака ушли. Звезды зажглись. Я долго сижу и смотрю на них, прежде чем слышу голос отца:
— Всегда такие красивые, верно?
Я оглядываюсь. Папа держит мой спальный мешок, садится рядом со мной и накидывает его мне на плечи.
— Это Большая Медведица, — указываю я.
— Да, молодец. Но в это время года Малая Медведица ярче. — Он очерчивает в ночном небе силуэт меньшего медведя. Я киваю. Мама никогда не разбиралась в созвездиях так же хорошо, как папа, и не знала, как их найти. Однако она хорошо умела рассказывать их истории.
— Скорпион сегодня очень яркий, — показывает папа, — и, если приглядишься, увидишь Лиру.
— Это которая в виде арфы?
— Верно.
— Расскажи мне про нее еще раз.
Папа немного колеблется.
— Лиру Орфею даровал Аполлон, и ее музыка могла усмирять гнев и приносить радость. Потеряв жену, Орфей в печали бродил по земле, а потом его убили, а лиру бросили в реку. Зевс послал орла, тот достал арфу и поместил на ночное небо.
К концу истории папин голос затихает. Отец не сводит глаз со звезд.
— Что-то я выбрал не самую счастливую историю, да?
— Ага, — отвечает папа.
— Мама умела развеселить своими рассказами.
Папа смотрит на меня сверху вниз.
— Без нее все не так, верно?
— Да, — отвечаю я. — Я все время по ней скучаю.
— Знаю, — говорит папа. — Я тоже.
Мы долго сидим и мало разговариваем, просто смотрим в небо. Думаю, папа пытается делать то же самое, что и я. Оставаться под звездами, чтобы не чувствовать себя одиноким.
Когда в субботу днем мы возвращаемся домой, я кое-что замечаю, проходя через ворота.
— Когда исчезла вывеска «Продается»? — спрашиваю папу.