— Что толку? — отвечает он.
— Давай я спрошу, могут ли они подключить видеоплеер, я бы тогда твои кассеты принесла.
— Не-а. Они не позволят.
— Нам нужно тебя вылечить, Терри. Только так ты выберешься отсюда. Сам знаешь, как все устроено.
Он снова пожимает плечами и начинает ковырять пуговицу на кардигане. Такое чувство, будто я потеряла брата. Вот что я в этом всем ненавижу. Знаю, Терри не мог и дальше так существовать, но это тоже не дело. Мне нужно попытаться каким-то образом восстановить его жизнь, а заодно и собственную.
Когда на следующее утро мое имя выкликают в центре занятости, я сажусь напротив Дениз и даже не пытаюсь скрыть ухмылку.
— Я нашла работу.
— Правда? — Как-то чересчур уж она удивлена.
— Ага. Прошла собеседование, и вчера меня взяли. Кафе в садовом центре. Четыре дня в неделю, но лучше, чем ничего. Выхожу в четверг.
— Замечательно. Отлично. Я не знала, что вы подали туда заявку.
— Я и не подавала. Вчера увидела объявление снаружи, когда проходила мимо, зашла и спросила. Старый добрый метод. Все еще действует. Хозяйка не спрашивала ни резюме, ни адрес электронной почты. Только когда я смогу начать работать.
Дениз улыбается, очевидно, пытаясь скрыть раздражение, и я чуть-чуть восхищаюсь ее выдержкой. Но совсем чуть-чуть. Так-то я очень рада утереть ей нос.
В понедельник утром мне приходится вставать раньше обычного из-за встречи с миссис Рэтклифф, а это значит, что мы завтракаем все вместе (обычно я не вижу папу по утрам, потому что он уходит, чтобы успеть на поезд до Лидса). Мама и папа сидят друг напротив друга за круглым кухонным столом, а я устраиваюсь между ними, пытаясь сделать вид, будто не понимаю, что они не разговаривают.
— Не мог бы ты передать масло? — спрашивает мама. Она не уточняет, кого просит, но масло стоит перед папой.
Он не двигается, поэтому я беру масло и передаю маме, она улыбается мне, говорит: «Спасибо, Финн», и смотрит на папу. Тот громко скребет ложкой в миске с хлопьями и встает, едва доев.
— Хорошего дня в школе, Финн, — говорит он. Так глупо, ведь у меня никогда в жизни не было хорошего дня в школе, и вряд ли сегодня что-то изменится. Но я молчу. Просто киваю, и папа ерошит мне волосы. Он смотрит на маму и ничего не говорит, она смотрит на свой тост и ничего не говорит, а мне хочется крикнуть им, чтобы они прекратили эту игру в молчанку, но тогда грянет громкая сцена, поэтому я предпочитаю тишину.
— Ладно, — говорит мама несколько минут спустя, когда мы слышим, как щелкнули входные ворота, — ты наелся?
Киваю.
— Не голодный? — уточняет она, глядя на размякшие хлопья в моей тарелке.