Папа хотел прийти. Честно постарался выкроить время, но случилась важная встреча, отец очень извинялся, а я уже привык. Когда я рассказал об этом Каз, она предложила прийти вместо папы. Мне стало так приятно: бабушки редко заявлялись на подобные мероприятия, а Каз похожа на бабушку, если не считать ее кос. Бабушек с косами я не встречал.
— Она правда твоя бабуля? — спрашивает Лотти, когда я хвастаюсь тем, что у меня еще кое-кто придет.
— Нет. Настоящая живет в Девоне, оттуда слишком далеко добираться. А другая умерла, когда мне было семь.
— Моя мама придет, — сообщает Лотти.
— Серьезно? — Ее мама всего раза два была на собраниях, причем оба раза сбегала с них на работу, еще и махала Лотти напоследок, чем изрядно ту смущала. Так что подруга не возражала, если ее мама не приходила вовсе.
— Ага, сказала, это важный переходный момент, нельзя такое пропускать.
— А куда мы переходим?
— Не знаю. Она не уточнила.
— Как думаешь, что миссис Рэтклифф скажет обо мне?
— Наверное, похвалит твою игру на укулеле.
Думаю, Лотти права. Ну хоть играть на этот раз не придется. И без того плохо, что все до сих пор помнят мое прошлое выступление.
— Ага. Вежливый способ сказать, что я странный.
— Ты по-хорошему странный, — улыбается Лотти.
— Правда?
— Да. Ты странный только в сравнении с кучей идиотов. И на самом деле неправильные они, но, поскольку их больше, они могут выставить странным тебя и умыть руки.
— Точно. Надо разыскать побольше хороших чудиков вроде меня, чтобы никого из нас больше не считали странным.
— Ага.
— А ты встречала таких, как я?
— Нет.
— Получается, я всегда буду странным, и неважно, что при этом я хороший.
— Похоже, так. Но, по крайней мере, ты знаешь, что хорош.
Наш класс входит в зал, а я до сих пор ломаю голову над ее словами. Играет Simply the Best. Стараюсь не думать, как скривилась бы мама и насколько грубо было со стороны миссис Рэтклифф оставить то ее письмо без ответа. Нас не посадили в глубине зала, как обычно, а вытащили скамейки вперед, лицом ко всем остальным. Мы с Лотти примостились сзади, но все равно было ощущение, будто все пялятся на меня. Мама подруги уже плачет, а пара других родительниц передают ей салфетки. Однако Рэйчел смотрит не на дочь. А на меня.
Каз сидит за всеми мамами. Думаю, мы в принципе такие люди, что всегда позади. Она слегка улыбается мне, но не машет и вообще ничем меня не смущает. Очень стараюсь не думать о человеке, которого здесь не хватает. Вот только ее улыбка так и стоит перед глазами. До сих пор чувствую мягкость ее зеленого кардигана, слышу, как она громче всех мне хлопает. Лотти чуть пожимает мне руку, но так, чтобы никто не видел.