— Мои мама и папа так никогда себя не вели.
— Рада слышать, — слегка улыбается Каз. — А из-за чего они спорили?
— Из-за меня. Что для меня лучше. Только договориться никак не могли.
— Ну они хотя бы любили тебя, раз из-за этого ругались.
— Никогда об этом не задумывался. Просто мечтал, чтобы все прекратилось. А теперь, когда прекратилось, пусть лучше бы снова началось. Тишина хуже всего.
Каз обнимает меня. Ее руки немного грязные, но я не против.
— Как вы ладите с отцом?
— Нормально. Но на самом деле он меня не знает. Не знает, что мне нравится и не нравится. И я злюсь на него за то, что он спорил с мамой, ведь иначе, возможно, ничего бы не произошло, и она по-прежнему была бы с нами.
Каз берет меня за плечи, и я смотрю на нее.
— Дело в том, Финн, что мы не можем изменить то, что уже произошло. Даже если случилось что-то ужасное. Нам под силу лишь решить, как к этому относиться и что произойдет в будущем. Вот о чем тебе сейчас нужно подумать.
— Например, как я доделаю сад.
— Совершенно верно, — отвечает она, снова улыбаясь, и берет грабли. — И нам лучше бодрее шевелить задницами.
Теперь моя очередь улыбнуться.
— Что такое? — спрашивает Каз.
— Папа не позволяет мне говорить это слово.
— Ну, я ему не скажу, — обещает она.
— Задница, — говорю я, стараясь не хихикать. — Задница, задница, задница, задница, задница.
В обед Каз делает нам бутерброды. Я немного разочарован, что она не взяла с собой овечий фартук, но ничего не говорю. Кладу себе сыр и помидор, потому что так получается лучший бутерброд в мире, а Каз берет только сыр. Я счастлив, что папа купил белый хлеб, потому что мама всегда покупала коричневый, но потом мне становится стыдно так радоваться, поэтому я стараюсь не чувствовать ничего.
Мы садимся на скамейке для пикника, и я приношу книгу Алана Титчмарша «Любимые сады», чтобы показать Каз приглянувшиеся.
— Кое-какие довольно трудно повторить, — говорю я, — потому что в передаче есть замки, дворцы, японские пагоды, мосты и пальмы, а папа говорит, что пальмы в Англии растут только в определенном климате, например в Корнуолле, но уж точно не в Йоркшире.
— Тут он прав.
— Но мне нравится этот, — говорю я, переворачивая страницу и показывая Касл-Ховард в Северном Йоркшире, — потому что в нем розы и дельфиниумы, а они у нас уже есть, и я знаю, что нам не раздобыть такой большой фонтан, но, может быть, сумеем поставить маленький.
— Прекрасно, правда.
— Ты когда-нибудь была там? — спрашиваю я.
— Нет, милый. Я в таких местах никогда не бывала.
— Отвезешь меня туда в среду, пожалуйста? Папа говорит, что я могу выбрать один сад, и он заплатит за нас и не станет вычитать сумму из моего бюджета.