Он двинулся вдоль рядов спящих, поочередно останавливаясь возле всех карточек с именами.
– Миссис Уолтерс. Мистер Смит. Мисс Браун. Мистер Эндрюс. Всем добрый день! А вы как себя чувствуете, миссис Шеллмунд? – спросил он, приподнимая простыню, как будто искал под кроватью ребенка. – Прекрасно выглядите, моя леди.
При жизни миссис Шеллмунд никогда не разговаривала с ним. Она всегда горделиво проплывала мимо, как большая белая статуя, в юбках которой спрятаны специальные роликовые коньки, позволявшие ей скользить с элегантной и невозмутимой решимостью.
– Моя дорогая миссис Шеллмунд, – сказал он, придвигая стул и рассматривая ее через лупу. – Моя леди. А знаете ли вы, моя дорогая леди, что у вас сальные поры? При жизни вы были совсем восковой. Да-да, у вас проблемы с порами. Сало, жир, прыщи. Слишком много жирной пищи, миссис Шеллмунд, – вот в чем ваша главная беда. Была. Все эти бисквиты, мороженое, сливочная помадка… Вы всегда очень гордились своим умом, миссис Шеллмунд, и считали, что я – это так, какая-то мелочь у вас под ногами. Да, вы были высокомерны со мной, миссис Шеллмунд. И вот теперь, учитывая, что ваш чудесный бесценный мозг привык купаться в парфе[25], шипучке, лимонаде и газировке… смотрите-ка, миссис Шеллмунд, что сейчас произойдет…
Он аккуратно начал операцию. Вырезав скальп и череп по кругу, он снял его, как крышку, после чего вытащил мозг. Затем взял кучу всякой сладкой мишуры, которую купил в кондитерской, и, заполнив пустую голову взбитыми сливками, щедро насыпал сверху сахарных нитей, сахарных звездочек, сахарных вошек – и прочей розово-бело-зеленой сахарной ерунды… Поверх всего он написал розовыми завитками «СЛАДКИХ СНОВ», после чего снова надел череп, пришил его и скрыл следы с помощью воска и пудры.
– Вот как-то так… – закончил он.
И подошел к соседнему столику.
– Добрый день, мистер Рен. Добрый-добрый. Как поживает магистр расовой ненависти, а, мистер Рен? Чистейший, белый, идеально отмытый мистер Рен. Чистый как снег, белый как полотно, мистер Рен. Человек, который ненавидел евреев и негров. Меньшинства, мистер Рен, да-да, меньшинства.
Он откинул простыню. Рен уставился на него холодными остекленевшими глазами.
– А хотите, мистер Рен, посмотреть на члена меньшинства? Я – перед вами. Меньшинство неполноценных. Такие, знаете, мелкие испуганные ничтожества, мышки. Те, кто говорит только шепотом, а вслух говорить боится. Знаете, что я с вами сделаю, мистер Рен? Для начала, с вашего разрешения, мы выкачаем из вас кровь, наш нетолерантный друг. – Он выкачал из мистера Рена кровь. – Ну, а теперь – инъекция, можно сказать, бальзамирующей жидкости.