В похоронном бюро на Корт-стрит открылась дверь. Из нее выглянул похоронщик, невысокий хорошо постриженный мужчина с усами и тонкими деликатными руками. Лицо его вытянулось.
– Вы, Дядя Джонн? – сказал он.
Они прошли внутрь.
– Племянник Бион, – сказал Джонн, все еще мокрый после ручья, – мне нужна твоя помощь. Ты не видел Сеси?
– Сеси? – переспросил Бион Эллиот.
После чего прислонился к мраморному столу, за которым работал над телом, и начал смеяться.
– Ради всего святого, не спрашивайте меня об этом! – сказал он сквозь смех – Посмотрите на меня поближе. Вы меня узнаете?
Джонн насторожился.
– Конечно. Ты – Бион Эллиот, брат Сеси!
– Нет, – покачал головой похоронщик. – Я – Кузен Ральф, мясник! Да-да, мясник. – Он постучал себя по голове. – Здесь, внутри, где надо, я – Ральф. Еще минуту назад я копался в своем холодильнике в мясной лавке, как вдруг у меня внутри оказалась Сеси. Просто зашла за моим мозгом – как соседка за солью. И тут же перенесла меня сюда и засунула в тело Биона. Бедняга Бион! Но какова шутка!
– Ты… ты не Бион!
– Именно так, любезный Дядя Джонн. Я думаю, Биона Сеси поместила в мое тело! Чувствуете, в чем тут юмор? Одна мясорубка – на другую? Один торговец охлажденным мясом – заместо другого? А? – Он затрясся от смеха. – Ох уж эта Сеси, ох, шалунья! – Он вытер счастливые слезы. – Стою здесь уже минут пять и не знаю, как что делать. Вы не разбираетесь? Это же не очень трудно. Не намного труднее, чем нарубить мяса для жаркого… Ох, чует мое сердце, Бион будет вне себя. Профессиональная гордость, все такое. Вернет же Сеси нас в конце концов по местам. А Бион не из тех, кто позволяет над собой шутить!
Джонн выглядел растерянным.
– Выходит, даже вы не можете контролировать Сеси?
– О чем вы. Она делает то, что делает. Мы тут беспомощны.
Джонн направился к двери.
– Я должен, должен как-то ее найти, – пробормотал он. – Если она смогла сделать такое с вами, представьте, как бы она могла помочь мне, если бы захотела…
Колокола звенели в ушах все громче. Краем глаза он заметил какое-то движение. Он обернулся и ахнул.
Тело, лежавшее на столе, было проткнуто кедровым колом.
– До свиданья, – сказал похоронщик, обращаясь к хлопнувшей двери.
И прислушался к удаляющемуся топоту убегающих ног.
Человек, который, шатаясь, вошел в полицейский участок в пять часов вечера, едва держался на ногах. Его голос срывался в шепот, его трясло, как будто он принял яд. Он не был больше похож на Дядю Джонна. Колокола звонили все время, все время звонили, он видел проткнутых кольями людей, которые шли за ним и исчезали всякий раз, когда он оборачивался, чтобы на них посмотреть.