И прежде, чем Мать успела сдвинуться с места, Джонн упал на пол с ножом в сердце. Он лежал, и кровь струйкой стекала у него изо рта, ботинки безжизненно смотрели друг на друга, один глаз был закрыт, а другой широко раскрылся, обнажив белок.
Мать склонилась к нему, немного помедлила и прошептала:
– Мертв.
Она будто не могла в это поверить.
– Точно мертв… – продолжала шептать она, вставая и отходя подальше от крови. – Наконец-то.
Она с опаской оглянулась вокруг и громко позвала:
– Сеси! Сеси, вернись домой, детка, ты мне нужна!
Тишина. Лишь солнечный свет немного потускнел.
– Сеси, детка, вернись же домой!
Губы мертвеца зашевелились. Из них вырвался высокий чистый голос.
– Я здесь! Я была в нем все эти дни! Это я была страхом, который он носил в себе, а он этого так и не понял. Расскажи Отцу. Может, теперь он признает, что от меня есть толк…
Губы мертвеца замерли. Через мгновение тело Сеси на кровати натянулось, как чулок, в который внезапно засунули ногу, – и вновь стало обитаемым.
The Small Assasin
Маленький убийца
Она не помнила точно, когда это началось. Вот эти мысли – о том, что ее хотят убить. Первые знаки появились еще месяц назад, и первые легкие подозрения. Что-то неясное и глубинное бродило в ней – как море во время отлива, которое манит тебя безмятежной гладью лазурной воды, но когда ты отдаешь ему свое тело, обнаруживается, что под этой гладью обитают злобные, раздутые, покрытые колючками, многорукие и неотвратимо опасные твари.
Комната плавала вокруг нее в мутных водах истерики. То и дело над ней нависали какие-то острые инструменты, слышались чьи-то голоса, сновали какие-то люди в стерильных белых масках.
Кто я? – думала она. Как меня зовут?
Элис Лейбер. Она вспомнила, что она – Элис Лейбер, жена Дэвида Лейбера. Но это не принесло ей никакого утешения. Она была совсем одна здесь – с этими белыми людьми, которые ничего ей не говорили, а только тихо перешептывались. Ей было страшно больно, ее тошнило, ей казалось, что она вот-вот умрет.
Меня убивают. Прямо на их глазах. Эти врачи, эти медсестры не понимают, ЧТО на самом деле со мной происходит. Дэвид тоже ничего не знает. Никто не знает. Знаем только я и он – этот маленький убийца. Этот младенец-палач.
Я ведь даже не могу сказать им, от чего умираю. Они только посмеются надо мной и скажут – «это у нее бред». Они увидят убийцу, будут брать его на руки, тетешкать его. И никто не скажет, что это он виноват в моей смерти! Вот, я здесь, одна перед Богом и людьми, лежу, умираю, и никто, никто мне не верит. Все сомневаются во мне, все говорят мне всякую утешительную чушь, хоронят меня в невежестве и оплакивают. И спасают моего убийцу!