Толпа смотрела на него, а он смотрел на нее. Они все категорически ему не нравились. Была в них какая-то вопиющая неправильность. Какая именно, он не мог понять. Но они были гораздо хуже, чем все то, что только что сотворила с ним его машина.
Двери «Скорой» захлопнулись. Толпа принялась заглядывать в окна. Он видел их – это была та самая толпа, которая набегает всегда, чтобы ни случилось, так быстро, что в это невозможно поверить, собирается в круг – и смотрит, заглядывает, щупает, глазеет, выспрашивает, мешает, показывает пальцем и своим бесстыдным любопытством нарушает покой человека в его боли.
«Скорая» тронулась с места. Он откинулся назад, но… лица продолжали маячить перед ним, даже когда он закрыл глаза.
И колеса крутились у него в голове целыми днями. Одно колесо, четыре колеса – и крутятся, и крутятся, и вертятся…
Спаллнер понимал, что тут что-то не так. Что-то не так с этими колесами, со всей этой аварией, и с топотом, и с этим людским любопытством. А потом, когда лица толпы смешались с колесами и что есть силы закружились перед ним все вместе, то тогда…
Он проснулся.
Солнечный свет, больничная палата, чья-то рука щупает ему пульс.
– Как вы себя чувствуете? – спросил врач.
Колеса исчезли, и мистер Спаллнер огляделся.
– Хорошо… наверное.
Он сразу попытался говорить. Об аварии.
– Доктор?
– Да?
– Эта толпа… она действительно была вчера вечером?
– Два дня назад. Вы здесь с четверга. Но с вами все в порядке. У вас все хорошо. Только не пытайтесь вставать.
– Эта толпа. И еще – эти колеса. Так ведь бывает, что человек после аварии немного… ну, немного не в себе?
– Иногда бывает, на какое-то время. Потом обычно проходит.
Он лежал и снизу вверх смотрел на врача.
– А бывает, что сбивается чувство времени?
– Бывает. Из-за панических состояний.
– Когда минута кажется часом, а час – минутой?
– Да.
– А можно я вам кое-что расскажу. – Он ощутил под своим телом кровать и солнечный свет на своем лице. – Только не думайте, что я сошел с ума. Знаю, я ехал слишком быстро. Я сожалею об этом. Я помню, как переехал через бордюр и врезался в стену. Я был ранен, не мог говорить. Но все же какие-то вещи запомнились. И больше всего – толпа. – Он замолчал ненадолго, а потом заговорил снова, потому что внезапно понял, что именно его беспокоит. – Толпа собралась туда слишком быстро. Уже через тридцать секунд после удара они все стояли надо мной и смотрели… ну разве это не странно, что они так быстро сбежались туда прямо среди ночи…
– Это вам только показалось, что прошло всего тридцать секунд, – сказал врач, – прошло, вероятно, минуты три-четыре. Просто ваши ощущения…